Боже, у нее щеки горели, а сердце готово было из груди выскочить. Хорошо, хоть губы в машине додумалась накрасить, иначе скрыть их неприродную красноту было бы невозможно.
Обернулась, пытаясь придумать, где так сильно задержались. Отвела взгляд опасаясь, что Герман в нем все прочтет, а потом услышала, как дверь входная открывается.
Повернула голову и застыла.
Денис уверенно вошел в дом, кивком головы здороваясь с Германом.
– Папку забыла, – произнес ровным тоном, протягивая ей документы.
– Спасибо, – стараясь звучать как можно холоднее, ответила девушка, а у самой всё внутри от страха в мелкий песок искрошилось.
– Где так задержались? – потребовал ответа на свой вопрос Романов.
– Это я виноват, – взял вину на себя телохранитель. – Матери нужно было лекарства завести, а в том районе пробка оказалась.
– Почему в рабочее время?
– Ей срочно нужно было. Больше не повторится.
– Надеюсь, – недовольно припечатал Герман и коснулся локтя Юли. – Пойдем в кабинет. А ты возьми Егора, и подойдите ко мне, – кивнул в сторону Дениса.
Превозмогая слабость, девушка направилась в кабинет мужа. Тот дотошно изучил бумаги и откинулся на спинке кресла.
– Значит, еще три месяца пить?
– Так рекомендовал врач.
– В остальном всё в норме?
– Да. Ты доволен?
– Нет. Ты уже давно должна была родить. Но раз надо, значит надо.
Юля незаметно выдохнула. Хотя бы три месяца отсрочки. Что она будет делать потом пока неизвестно, но у нее есть эти девяносто дней, чтобы придумать.
– Я могу идти? – спросила, поднимаясь.
– Иди.
Развернулась, а потом услышала:
– Ничего не забыла?
Она ненавидела эту фразу всеми фибрами души. Каждый раз, когда Герман произносил ее, чувствовала себя никчемной букашкой. Обернулась и вернулась к столу, встречаясь с серыми глазами.
– У меня помада.
– Сотри.
Пришлось взять из сумочки салфетку и стереть.
Наклонилась, чтобы быстро поцеловать, но муж потянул на себя, заставляя сесть ему на одно колено. Ненавистные губы впились в рот. Юля проглотила возглас протеста. После поцелуя с Денисом этот сейчас казался каким-то кощунственным, грубым. Внутренне сжалась вся, на автомате отвечая и подавляя позывы тошноты. Насколько разными бывают ощущения от поцелуя. Если с одним мужчиной можно вознестись к небесам, то с другим больно удариться о землю, не испытывая желания даже подниматься.
– Я рад, что ты мне не соврала, Юля, – прохрипел Герман, отстраняясь от нее и жадно дыша, – не хотелось опять орать на тебя.
Сдавил ее щеки и снова поцеловал. На заднем фоне раздался стук, и Юля скорее почувствовала, чем увидела сильнейшую энергетическую волну. Ее ударило в спину с такой силой, что, если бы можно было, отбросило бы от Германа на расстояние. Отпрянула от мужа, счастливая, что он может интерпретировать это тем, что ей просто не хочется, чтобы охрана видела настолько откровенный поцелуй. Повернулась и встретилась с карими глазами. Денис и Егор вошли в кабинет. Телохранитель выглядел абсолютно равнодушно, только крепко сжатые скулы заострились. Отвел взгляд на стену, а Юля подскочила на ноги.