– Она разорвала контракт прямо на пороге ресторана. После того, как Эйзенхауэр попытался ее догнать.
Снова стало не по себе.
Нельзя так разрывать контракты с миллионерами, если у тебя нет весомых причин. Скажем, если недостает каких-то частей тела.
– Ты сказала, что никто не проникал в мастерскую гения, но Шэннон там наверняка была, потому что она сказала…
– «Никаких денег не хватит, чтобы забыть то, что я пережила в этой гребанной мастерской», – процитировала Элеонора с улыбкой.
То есть запомнила я правильно. Пожалуй, даже два ведра шоколадного мороженого не справятся со всем этим стрессом.
Элеонора снова потянулась к телефону, перевела ползунок на нужную секунду и включила:
– Да ты знаешь, что он вытворял со мной?!
И нажала на паузу.
Разгневанная не на шутку и оскорбленная женщина.
– И что же чертов гений вытворял с ней? – спросила я. – В контракте есть какие-нибудь объяснения тому, какая роль ей отводилась, когда она входила в мастерскую? Натурщицы?
– Маккамон не пишет с натуры, – сказал Элеонора. – Шэннон была для него… музой.
На ум пришли статуи в музее – массивные тетки, обернутые в простыни с лавровыми венками на голове.
– И что входит в обязанности музы?
Элеонора провела ногтем по многострадальному контракту.
– Вот эта строка. Она хорошо сохранилась, слава Богу.
– «Исполнять все прихоти и желания мастера без…»… – я запнулась.
– Беспрекословно, – отозвалась Элеонора.
– Твою мать, – выдохнула я.
В воображении всплыла такая сцена – она, конечно, голая и на коленях, и пока он пишет очередное гениальное полотно, она вовсю работает ртом.
Шоколадное мороженое с кусочками шоколада в шоколадной глазури. Решено!
Этот материал был не только эксклюзивом. Этот материал имел все задатки серьезной и долгоиграющей сенсации. Публика обожает истории, если они завязаны на сексе, скандалах и миллионерах. А в Роберте Маккамоне сошлись сразу три стихии – он богат, гениален и трахает женщин ради собственного вдохновения.
– Итак, Маккамон остался без музы. А что ты хочешь от меня, Элеонора?
– Чтобы ты стала его новой музой, Денни.
В том виде, в каком я утром выскочила из дома, являться к миллионеру Элеонора запретила. Велела снять ярко-лимонную юбку-колокол и свободную тельняшку, а бирюзовые туфли и сумочку заменить на что-то спокойней.
Да, я люблю цвета в одежде. Иногда отдел стилистов зовет меня на помощь. Я бы хотела работать у них там, подбирать аксессуары, ткани и цвета, но будем реалистами – я бы умерла от скуки среди кашемира и натурального хлопка на второй же день. Не даром же я выбрала именно колонку «Испытано на себе».