Маккамон бросил взгляд на оставшиеся в коробке пончики. А я благосклонно сказала:
– Если хочешь, бери. Всё равно не съем. Чем сегодня займемся?
– Я буду работать.
– Но сегодня же воскресенье!
– Такой же день, как и остальные, – пожал плечами гений. – А тебе не нужно? Ты разве закончила статью?
– Почти.
– Значит, как раз допишешь.
Я наклонилась ближе к нему.
– Один умный мужчина сказал, что на седьмой день недели нужно отдыхать. Ты ведь не будешь с ним спорить?
– Не факт, что он был мужчиной, – только и ответил Маккамон.
– Сжалься! Я провела почти три дня в постели и не хочу сидеть взаперти. И хочу, чтобы ты составил мне компанию.
Маккамон не был бы самим собой, если бы не переходил сразу к главному.
– И куда ты хочешь пойти?
О, я долго думала над этим.
– От этого зависит твое согласие или ты пойдешь со мной, куда угодно? – а я обожала ходить вокруг да около, отчего самообладание Маккамона буквально трещало по швам.
– Куда? – только и повторил он.
– В лакокрасочный магазин.
Маккамон поперхнулся кофе.
– Ты серьезно? Зачем?
– Ну, ты разрешил мне обставить спальную, как душе угодно. Так вот прежде всего, я решила избавиться…
– Дай угадаю, – прервал он меня поднятой ладонью. – От бежевого цвета стен?
– Точно, – просияла я.
– И какого цвета они будут?
– А ты пойдешь со мной?
– С одним условием.
– Я в тебе не сомневалась. Что за условие?
– Ты не будешь спорить со мной.
А вот это уже удар ниже пояса.
– Что, Денни? – хмыкнул он, глядя на мое выражение лица. – Невыполнимое условие?
– Что бы, Роберт. Очень даже выполнимое.
Просто придется поломать голову над тем, как сделать так, чтобы это условие ему же вышло боком?…
На самом деле я схитрила. И вместо магазина со всякими отделочными материалами назвала таксисту другой адрес. Благо, Маккамон не знал ни тот, ни другой магазин. Такси доставило нас в магазин «Все для дома», поскольку красками я ограничиваться не собиралась.
Но для начала, как примерная девочка, я привела Маккамона, конечно, в отдел с маляркой. Кисти, растворители, банки и валики повсюду, насколько хватает глаз.
– Чувствуешь, себя как дома?
Оглядывая стеллажи с баллончиками, ведрами, баночками всевозможных цветов, Маккамон равнодушно пожал плечами:
– Не понимаю, зачем столько? Мне хватает одного цвета.
– Я видела твои ранние работы, там был цвет, но в какой-то момент ты целиком перешел на черный. Почему именно он?
– Грубый прямолинейный цвет. Мазки черной кисти по бумаге требуют собранности, взвешенности, иначе все превратится в сплошное пятно. Для всего остального есть воображение зрителя. Они не должны воспринимать мои картины буквально. Например, вот ваза, – он снял одну с полки и поставил на огромный обеденный стол, мимо которого мы проходили мимо. – Я не повторю ее форму на бумаге, я передам эмоции, которые во мне вызывает эта ваза. Но при взгляде на нее, ты увидишь собственные эмоции, которые основаны на твоем опыте общения с вазами.