В дровяном сарае было холодно, как в морозилке.
Никита под единственной лампочкой, свисающей с потолка, ковырялся во внутренностях бензопилы: готовил инструмент к грядущим трудовым подвигам. Ну, то есть Никита, конечно, руками-то сам шевелил, что-то там смазывал, подтягивал, но я знала, что Никита Корышев сносно умеет управляться только с наружными кнопками и рычагами всякой разной техники. Это я не наговариваю, это он сам признался. Так что влезть внутрь, разобрать-собрать – этим, конечно, занимался Макс.
В общем, пила благополучно проходила плановый техосмотр, а я как пришла, так и стояла на одном месте и тарахтела без умолку, вываливая на Никиту всю пережитую досаду и всё негодование, которое накопилось во мне за сегодня.
Никита слушал, изредка поглядывая на меня, но не перебивал, да и вообще больше смотрел на свои железки.
– …и я не знаю, что с этим делать! Что-то нехорошее происходит! – закончила я свой длинный монолог.
– Да, – печально протянул Никита. – Судя по всему, хорошего мало.
– Эрик не хочет меня слушать. Старательно изображает фаталиста.
Никита вздохнул:
– Не обижайся на него. Он не хочет об этом говорить, и мне, в принципе, понятно, почему.
– И почему?
– Он считает, что ничего не поправить, – пожал плечами Никита. – Винит наверняка себя. И вообще… Малер из тех мужиков, которые готовы стоять насмерть за других, но не умеют сражаться за себя. Хорошим парням обычно катастрофически не везёт в личной жизни.
– То есть, ты – исключение?
Никита нахмурился:
– Чувствую подвох, но не пойму… А-а-а, – усмехнулся он. – Нет, Лада. И я не исключение. Я – правило.
– Ну да, конечно! Ты хочешь сказать?!..
Я уже почти обиделась, но он укоризненно покачал головой:
– Я – не хороший, вот в чём всё дело. Так что повезло мне с тобой не потому, что я хороший парень, а потому что удача всегда абсолютно нелогична и совершенно аморальна.
Он замолчал, потом на всякий случай добавил:
– Это я от имени Корышева заявляю, если что.
– А Макс как считает?
– У Макса другая теория насчёт хороших парней и их личной жизни, – проворчал Никита. – И мне казалось, что с Максом ты утрясла этот вопрос уже давно и окончательно.
Я только фыркнула.
– Никит, а ты уверен, что ничего не поправить? Ты же говорил, что чёрной кикиморе легче, чем обычной. Почему же с Вероникой всё так плохо?!
Никита пожал плечами:
– Поддерживать ритм коконов нам, чёрным, конечно, намного легче. В остальном всё примерно одинаково.