– Нет. Припрятал от чужих глаз.
– Похвально, – Никита легонько хлопнул его по плечу. – Ну всё, Баринов, формальности соблюдены, расслабься. И выкладывай, зачем ты здесь?
Димка повернулся к нам, как-то необычно брезгливо отряхивая ладони одна о другую. Я невольно покосилась на то место на стене, куда он упирался руками. Чистая нормальная стена, ремонт же недавно был. Тоже мне, аккуратист…
– Я, и правда, не хотел попадаться вам на глаза, – сказал Димка. – Но мне бы помыться нормально. Вероника сказала, что ночь мне надо пересидеть здесь, а днём в душевых мало кто бывает…
– Ну, зачем такие сложности? – скривился Никита. – Пойдём, покажу душевую прямо сейчас. С пайком тоже не проблема – накормим. И постираться сможешь. Ну, а потом поговорим по-взрослому, согласен?
Баринов молча кивнул.
– Никита, ты же видишь, Димке не подходит эта одежда! Дай ему свои брюки и наверх свитер какой-нибудь! Похоже, у тебя с ним сейчас один размер.
– Меня устраивает моя одежда, спасибо, – возразил Баринов.
Никита покачал головой:
– Будешь делать, как Лада сказала. Подожди здесь, принесу что-нибудь на смену и провожу потом.
Мы с Никитой поднялись наверх.
– Странно, – задумчиво протянул Никита, когда мы вошли в свою комнату. – Почти та же история, что и с Марецким…
– В каком смысле?
– Марецкий мог найти для Ирины приют поближе, чем за сто пятьдесят километров от Питера. И этому красавцу тоже было вполне под силу найти баню где-нибудь в другом, более удобном месте.
– Но ведь объяснения Марецкого тебя устроили?
– Устроили. В них есть логика. А вот в появлении здесь Баринова я не вижу никакого смысла. Причину знает только он.
– И Вероника.
Никита внимательно посмотрел мне в глаза:
– А может быть, там, в лесу, тоже были такие же дружеские объятия?
– Нет, не такие. Я в этом разбираюсь.
– Поверю на слово, – неуверенно сказал он и принялся рыться в шкафу. – Вот это, пожалуй, должно подойти…
Никита извлёк джинсы и клетчатую шерстяную рубашку.
– Надеюсь, ты не обиделся, что я так свободно распорядилась твоими штанами?
– Учитывая то, что ты пасёшь каждую мою затёртую футболку, твоя щедрость немного удивляет, конечно, – рассмеялся Никита. – Но нет, я не обиделся. Мне ничего не жалко ради твоего друга.
– Ты ревнуешь, что ли?
– Не ревную. Но мне никогда не нравилась твоя дружба с Бариновым.
– Да? Но ты… в смысле Макс никогда мне об этом не говорил!
– Я не знал всего того, что мы теперь знаем. Мне просто никогда не нравился Баринов и, как выяснилось, не напрасно. Но аргументировать мне было нечем.
– Макс, я тоже не в восторге от того, что мы теперь знаем про Димку. Но… не выгонять же его!