Никита задал вопрос Ариасу. Тот посмотрел на нас, вздохнул и медленно, тщательно выговорил:
– Это для проникания в материальный мир. Такие делает Викан – это его цвет. Очень специальный заказ.
– Это ему отец сделал? – удивился Никита и взял тарк, чтобы рассмотреть поближе. – Райда Эбера был его заказчиком?
Ариас кивнул:
– Я очень часто видел его здесь в очень последнее время.
– Ну, конечно, – задумчиво протянул Никита, вертя перед глазами сиреневую молекулу. – Не удивительно. Ему же нужно было ребёнка через портал вести. Конечно, ему нужен был индивидуальный подбор тарка…
Ариас внимательно и заинтересованно посмотрел на Никиту, потом строго и властно проговорил:
– Очень прошу немедленно рассказать мне, в чём ваше дело. Вижу, что это очень проблема и тревожно, очень тревожно.
Пристрастие принца к слову «очень» начало меня немного бесить. Но Никита, подобрав с земли все тарки, спокойно кивнул:
– Конечно, я всё расскажу. Пойдёмте отсюда.
Вот говорят, что трудно только в первый раз. Но мне не довелось узнать, так ли оно. Потому что мой второй опыт применения оружия от первого сильно отличался.
В первый раз я застрелила человека. Не то чтобы таков был умысел, скорее так обстоятельства сложились, и звёзды легли наперекосяк. Конечно же, Никита и Эрик тогда наизнанку вывернулись, чтобы никто не привязался ко мне по этому поводу, и чтобы я не чувствовала себя виноватой. И да, виноватой я себя не чувствовала. Но это не значит, что мне не было тошно. Было, и ещё как.
То ли дело теперь. Ну, пальнула. Так без последствий же. Наоборот, вроде как доброе дело сделала – прогнала прочь супостата. Всё хорошо, все довольны.
Только я сидела в огромном холле у стола для коктейлей, и у меня руки тряслись, как у пропойцы с большого бодуна.
– Совсем ты бледная что-то, – озабоченно сказал Викан, ставя передо мной вазочку с печеньем и высокий бокал из толстого стекла, наполненный тёмно-вишнёвой жидкостью. – Выпей это. Хорошо успокаивает.
Жидкость в бокале парила и пахла душистым перцем, корицей и мятой.
– Глинтвейн, что ли?
– Почти, – усмехнулся Викан. – Похоже, только гуще, как кисель. Алкоголя здесь не больше, чем в джин-тонике. Пей, детка, понемногу.
Я вздохнула и приступила. Брать бокал в руки было страшновато. Доверять моим рукам такую тяжесть казалось рано.
Первый глоток мне понравился. Крепость, конечно, чувствовалась – я горечь спиртовую даже в малой дозе везде распознаю. Но вкус ягод и специй в самом деле успокаивал. После третьего глотка мне даже захотелось взять печенье. Оно оказалось солёным, а вместе с киселём – чистый восторг.