Кара сдержанно улыбнулась и повела рукой. Я кивнула в ответ.
Она обошла меня, приблизилась к одному из столбиков, провела пальцем вдоль ряда символов и повернулась ко мне:
– Макесара!
Я ничего не ответила. Не смогла.
Кара поняла: до меня дошло, что я вижу перед собой. И она просто ушла, а проходя мимо, ободряюще коснулась моего плеча.
Едва я осталась одна, у меня ноги подкосились, и я села на траву.
Прямо здесь, в земле под красивым столбиком, было закопано то, что осталось от прежнего Максима. От моего замечательного Макса. От моей прежней жизни.
Только глядя на эту ухоженную миниатюрную могилу с кустиком карликовой розы, я позволила себе заплакать не вообще от горя, обиды и боли, а заплакать по Максу.
Сзади прошуршали по гальке мужские шаги, и я услышала голос присевшего рядом Никиты.
– Здесь – мама, – сказал он задумчиво, и краем глаза я увидела взмах его руки. – А здесь Лоенар, Лёнька, брат мой. Он так и не узнал своего настоящего имени… А вот тут – бабушка и дедушка и их старшие дети. Ну, а это… это я. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу свою могилу… Лада?! Что с тобой?! Не плачь, моя хорошая!..
– Ты прости меня, пожалуйста! – прогнусавила я, утираясь рукавом. – Прости! Не обижайся только…
– На что? – с тревогой уточнил он. – На что я не должен обижаться?
– Я очень… очень… скучаю по тебе! По тебе прежнему!
Никита сгрёб меня, рыдающую, в охапку и стиснул так, что я едва могла дышать.
– Плохая была идея показывать тебе семейное кладбище. Но я не успел помешать, тётя меня опередила… – пробормотал он с досадой. – Глупышка, я совершенно не собираюсь обижаться, что ты такое говоришь?!
Я вцепилась в него мёртвой хваткой, стараясь взять себя в руки. Ненавижу ныть, ненавижу показывать свои слёзы. Даже самым близким. Тем более им – они ведь не заслужили этого, вот этих слёз, соплей и воплей.
– Прости меня, Максюша…
– Да что ты извиняешься поминутно?! – сказал он вдруг горько.
– Не выходит у меня ни о чём не жалеть, Макс… Не получается смотреть только вперёд!
– Малыш, да я же сам такой. Я сам бы отдал многое, – его голос дрогнул, – чтобы снова вернуть ту жизнь. Чтобы мы с тобой были только вдвоём. Чтобы можно было хотя бы иногда думать только друг о друге. Чтобы вместе заснуть, обнявшись. Просто вместе заснуть, только и всего… Так часто вспоминаю об этом, что это уже как навязчивая идея – ничего не могу поделать. Я прекрасно понимаю, кем стал. И ничего удивительного, что ты через силу со мной остаёшься…
– Врежу сейчас! Больно будет! – я вырвалась из его объятий, вцепилась в его свитер, затрясла. – С ума сошёл, дурак?! Что ты несёшь?!