− Дан, не надо о грустном. Я в запасе, но могут ещё и призвать.
− Если начальство в военкомате поменяется, призовут, − и Дан загадочно посмотрел на меня. − Что-то рыбой несёт.
− Таят рыбёшки.
− Нет желания певческого ещё со мной?
− Дан извини, так спать хочется, прости Дан. Давай в другой раз.
− Ок. Когда?
− Звони, Дан. Когда не занят, сразу звони. Спасибо, что подвёз.
− Скейтборд забыл, Тоха!
Я вернулся за скейтом, ещё раз поблагодарил за то, что подвёз − у нас в Мирошеве – ночная жизнь, и могут прирезать наркоши…
Странно, что Дан так в друзья набивается, и как он собирается завтра работать, если всю ночь готов было пиво со мной пить. Об этом я рассуждал, жаря на сковородке филе камбалы, совсем почему-то на камбалу непохожее. Впрочем, я в рыбьем филе неважно разбираюсь, я только посуду грамотно умею мыть, с детства так повелось.
Я люблю утро, ты встаёшь навстречу новому дню, сори за пафос. Это утро я любил всей душой, потому что собирался звонить Тоне, но был не уверен, что это она. Я прошёлся на кухню и с удивлением узрел на часах одиннадцать-тридцать пять. Да уж, заспался. Так вот и расслабляются, и скатываются в паразитизм и деградацию. С неохотой я поплёлся на кухню, включил телефон, прочёл сообщение от Жорыча: почему нет новых постов; ответил, что изучаю рынок и что подписался на всех, кто пишет с тэгом «мирошев». Жорыч не ответил. И хорошо, что не ответил. Не люблю переписки, я всё всегда помню без напоминаний. Не написал, значит, не смог. Я понимал, что не буду вести соцсети, но объявить об этом пока откладывал, я стараюсь ничего не делать не обдумав… Я заварил чай покрепче, пил, пока из ушей чай не полился, а сердце не застучало бешено-бешено. Я тянул время и наконец заставил себя набрать номер. Я верил, что услышу её голос.
− Я слушаю вас. Здравствуйте.
− Добрый день, − голос мой дрожал, а её наоборот был приветлив – привычная интонация халдея, я её ненавижу. – Как можно купить ваше варенье?
− Какое? − и она стала перечислять сорта или виды, или вкусы – я запомнил клубничное, яблочное и сливовое.
− Как сливовое? – удивился я, голос по-прежнему дрожал.
− Сливовое прошлогоднее, но очень вкусное, есть ещё яблочно-сливовое.
− Спасибо но мне клубничное.
− Сколько банок?
− А цена? – я решил косить под настоящего покупателя, впрочем почему косить, я куплю варенье, оно нам нравится и маме не придётся таскать его с работы.
− Я вам цену напишу. Вы мне лучше пишите и договоримся, ладно?
Это русское «ладно» вместо привычного «окей» меня очаровало.
− Ладно окей, − ответил я и тут же начал строчить, не исправляя опечаток.