− Тоня! Ты не пропадай.
Я разозлилась, развернулась и подошла к нему вплотную:
− А ты переставай за Тохой следить. Ты и мама твоя − шпики.
− Ну так – беру пример с тебя. – Он прищурился, зло исподлобья глянул и бросил окурок в снег. Мороз. Он без шапки, уши красные. Интересно: он краснеет от того, что я его спалила или от мороза? Он опомнился: − Просто перекур, вот и встречаю знакомых.
Он врал, я чувствовала, я злилась всё сильнее и сильнее. Я отвернулась и пошла прочь, но не выдержала и обернулась – у входа под надписью «Дом быта» стоял немощный старик и качался на ветру. Лицо, не красное, в желтизну, жёлтые оттопыренные уши. И какое-то странное на нём пальто, очень длинное. Старик опирался на трость, зажигал сигарету, достав её из пачки – пачку я не смогла рассмотреть. Он махал мне рукой. Я отвернулась, ещё больше разозлилась и больше не оборачивалась.
Антоний не написал и не перезвонил, не поблагодарил. Зато Дан прислал мне сообщение с видео-открыткой к 8 марта. Открытку сам сделал. Подснежники открываются и закрываются, открываются и закрываются, то белые, то фиолетовые, то голубые, то кремовые с желтизной − просто красота и с таким смыслом, типа − не расстраивайся, всё в жизни ещё случится, и … Я растрогалась, поблагодарила, а потом подозрительно подумала: Дан всем шлёт такие открытки, имя поменять не проблема. В конце марта, часов в двенадцать ночи, Дан прислал мне голосовое. Он объявил, что они с Антонием в Петербурге, говорил: «Тоха напился», сказал: встретили ночью компанию и «Тоха познакомился с девушкой», а позже – «подарил девушке десять ка». Потом Дан стал жаловаться, как ему тяжело с Тохой. Дан наговорил, что эта компашка «спёрла у Тохи наушники», а Дан был тоже поддат и не заметил пропажу.
Ввечеру Дан написал, что наушники нашлись в гостинице, я хоть немного успокоилась – у Антония были очень дорогие наушники, он музыку всегда слушал, когда на скейтборде гонял. Потом Дан мне написал, чтобы я не говорила Тохе о произошедшем. На этом наше общение закончилось навсегда, так я решила тогда. Я не понимала одного – Дан, не стесняясь, палил друга, зачем он это всё мне рассказывал? Ну и друг. Антоний ему верит. Пусть верит, злорадствовала я, ещё не так Дан его подставит. И всё-таки мне было странно. Антоний и Дан в Петербурге, а ведь ещё и года не прошло, как Антоний обещал эту поездку мне. Романтическое путешествие – он так говорил. Неужели все его слова – пустышки? Что там происходит? Чтобы не происходило, резюмировала я, он меня не любит, я ему не нужна, что и требовалось доказать, проживём без него, не умрём и не будем глотать таблетки.