− В смысле – неизвестное житие? – опешил я.
− Такое случается, а что?
Владимир ходит на кружок? Рассказывает о моей курсовой четырёхлетней давности? Странно… Жизнеописание старца мне подкинул Староверов. Это бы всем известный прототип отца Зоисмы из «Карамазовых». Прототип-то известный, а житие – новое. Реально как альтернативка – всё-то парень-старик догоняет, во всем сечёт и помнит все разговоры.
− Да, пишу, пописываю, – успокоил я осторожно.
− Я в армии писарем, а ты? Как там сейчас? Всё компьютеризировано?
− Отсрочка после магистратуры.
− В аспирантуру разве − нет?
− Да вот: пытаюсь стучаться.
− И не пытайся. Все знают, что ты в скриптории, никто не возьмёт.
Я ещё раз попрощался и пошёл по коридору прочь из этого пропахшего картриджами и пылью подвала. Мне в спину зашумел вентилятором включенный принтер. Из двери бухгалтерии на первом этаже выглянул девушка, поджала губы и захлопнула дверь. Да уж. Что за народ? Если ты со Староверовым, реально теперь везде персона нон-града. И зачем Владимир им врал про мои несуществующие писательские поползновения?..
Я подошёл к торговому центру, такому родному и такому далёкому. Я вспомнил девушку привозящую капкейки в кафе, припомнил, как в то время почти не спал − надо было ещё учиться, сидеть в библиотеке, что, положа руку на сердце, я делал всё реже и реже – как только я начал чувствовать отчуждение на кафедре, так всё меньше уделял времени учёбе. Я вспоминал слова Тони. Они стучали во мне всю последнюю неделю. А верно: отпускали на сессию, отпускали на военные сборы летом… Хорошо, что я в бейсболке – я натянул капюшон: прошёл всего год, наверняка меня узнают, станут болтать, спрашивать, как дела. Я совсем не в настроении отвечать, как у меня дела. Когда всё не ахти, все предпочитают врать, что всё окей, и мне придётся улыбаться, уверять, что всё норм и прекрасно. Мне нужна Оксана. Я прошёл мимо нашего отсека. Да! Оксана на месте. Остаётся караулить в том кафе на входе, куда девушка-красавица привозит капкейки. Я решил написать маме. Дома она сейчас? Или после работы махнула к бабушке обмусолить по сотому разу переезд – самый важный в жизни всех нас шаг. Наверняка в Италии есть кафедра славянских языков, мечтал я. Выучить итальянский и − вперёд. И не зацикливаться на кучке старорежимной профессуры, двигающей желваками при любом успехе других, какие-то царьки, подбирающие в аспирантуру не по уровню знаний, а по покладистому характеру.
Сидел в едальне и смотрел на людей. Время бизнес-ланча, кафе было почти полным. Люди в принципе были как люди, молодые и улыбающиеся, если вместе, сосредоточенные, уткнувшиеся в экран гаджетов, если одни. Один перец так вообще с ноутом зависал. Я пришёл – он сидел, я уходил − он всё сидел. А я провёл в кафе часа полтора. Я всё ел и всё думал: зачем Владимир в кружке? Что это значит? Этот парень-старичок подрабатывает курсовыми и квалификационными работами. Он целый день в этом подвале. Он замороченный, но активный такой, разговорчивый, простодушный, видно, что душа древнерусская. Да все там в кружке были приятными людьми, книжными червями, но вот руководитель тоже обиделся на меня. Зачем Владимир об успехе Староверова кружковцам рассказал, о денежном эквиваленте успеха? Может быть, Староверов сказал ему, что я работаю у него? Но как тогда быть со статьёй «Клиент доведён до обморока». Не-ет. Владимир знает, что я не работаю с отцом. Но почему-то объявляет во всеуслышание, что я работаю. Может он считает, что стыдно работать в салоне связи? Может поэтому он и раструбил, чтобы меня вышибли? Но это за гранью.