.
− Да пошёл ты, байкер хренов. – Я нагло обошёл стол, выбрал бутылку получше
− Жульен сейчас поднесут. Они просто не успевают. Говорят, пармезан вот-вот подъедет, они сверху пармезан зачем-то сыплют.
− Так вкуснее, − пробасил какой-то «топ» в сером костюме, худой и похожий на диктора Левитана – тот тоже был тщедушный. А голос – ого! Бочка, а не голос.
− И торт пожалуйста. У нас девушки требуют торт.
С шампанским я потанцевал на танцполе под звёздную группу. Вживую пела солистка очень прилично, и я уже не замечал её полноту, я был поглощён песней о любви, старым хитом с новыми интонациями.
Когда я вернулся за стол, я напоминал героя рассказа «Судьба человека», как бы цинично и кощунственно это не звучало. Я поставил шампанское на стол и у сидящих вырвался возглас восхищения.
− Грибы сейчас привезут. У них пармезан закончился. Ждали, пока привезут. Обещали и десерт дамам. Дамам – посмотрел я на моську со спаниелем, а не… − Тут я плюхнулся за стол.
Спаниель сделал вид, что не замечает меня. Как я позже узнал, сним провёл работу тщедушный сб-шник. Он тоже пил «моё» шампанское и кончено же был на моей стороне.
Кокотницы и впрямь скоро привезли. Как мне нравятся эти ресторанные двух-трёхэтажные столики! И звенящая на них посуда…
Я сел за наш «скамеечный» стол. Все натанцевались, пока меня не было у экрана и были в сборе: трудоголик, претенциозница, её ковалер-мерчендайзер, Оксана, сб-шник, и даже моська посматривала в нашу сторону толсто подведёнными глазами. Видно я ей нравился всё больше и больше, а спаниель всё меньше и меньше. Все радовались шампанскому и грибам – кокотницы обжигали, пыхали паром, вся наша буква «П» напоминала что-то мистическое. Снятое с дрона – пар-то цветной от ламп. Мы распили, обсуждая, кто всё-таки Инна (все меня подкалывали и пытались выведать, как мы с ней провели время на танцполе): рекрутёр или эйчар, кто-то утверждал, что фултайм. Мнения разделились вплоть до кулачного боя на почве этимологии англосаксонских корней и производных американизмов, никто не хотел уступать – как вы понимаете кулаки готов был пустить в ход отвергнутый спаниель. Усталый и глубоко не трезвый, он ожесточённо объяснял, что эйчары – обстановка в коллективе, а мерчендайзер спорил − раз на работу принимает, то не эйчар, что он, старший по смене – вообще супервайзер, больше эйчар, чем все эйчары вместе взятые. Претенциозница утверждала авторитетным глубоким голосом, что фултайм в центральном офисе, что Инна именно такая. Я бы мог слушать эту немолодую некрасивую женщину вечно… Обстановка накалилась до предела, но градус понизила половина торта-гиганта, нам его наконец подвезли с барского плеча, и челядь жадно расхватала куски, некоторым перепало по два и три. Когда я выходил с Оксаной на перекур – просто постоять за компанию, то я видел, как от кафе отъезжала крутая тайота, за рулём я разглядел Инну, а на заднем сидении сидел «главный»в косухе.