Тишина трещит по швам секунду, две.
– Забыл, мам, – запамятовав, что собирался плакать, мелкий встает и отряхивает штанишки, еще и стул тяжелый тянет наверх.
– Фух, пронесло, – вздыхает Злата и помогает сыну, а после многозначительно подмигивает мне и удаляется в раздевалку.
Если я когда-нибудь и стану мамой, то хочу быть похожей на нее.
Через пять минут мои малышки в розовых купальниках выстраиваются на диагональ, шушукаются между собой.
– Малгалита Андлеевна, – обращается ко мне Стефания, дочь Златы, которая настырно борется за букву «р», пока ей неподвластную, – а вы станцуете на пуантах? Вы обещали!
– Обещали, да-да, обещали! – разносится эхом по залу.
– Станцую, девочки, раз обещала. Давайте польку для начала.
Включаю музыку и лезу достать пуанты из рюкзака, когда малышки уже скачут мимо меня. Невольно засматриваюсь на них.
Обожаю девочек, потому что они – моя тонкая связующая ниточка с миром искусства. Я пробовала жить без балета – хреново, мне не понравилось. Но и возвращаться «в омут с головой» я не хочу. Балет слишком ревнивая сука, ему нужно отдаваться полностью.
Стоп, а где пуанты? Перерываю весь портфель и не нахожу. Вспоминаю, что брала их, спускалась с ними, вешала их на стул и… черт! Наверное, так и остались висеть на кухне. Сдерживаю подступающую панику, улыбаюсь во весь рот, командую парадом. В общем, не подаю вида. Малышки в пачках только кажутся милыми, вместе они могут и до костей обглодать, если решат, что я их обманула.
Отхожу в угол и набираю маму, прошу, чтобы она отправила балетки через доставку. Благо пробок нет, за полчаса привезут.
К середине занятия я, правда, начинаю нервничать – девочки повторяют вопросы все настойчивее. В рамках отвлекающего маневра усаживаю тех на коврики, ставлю музыку, а затем предлагаю закрыть глаза и представить сцену из сказки, когда Чудовище превращается в Принца.
– Чувствуете? Здесь мелодия становится легче и…
– А это Принц пришел? – голосит вдруг одна из малышек.
Оборачиваюсь и вижу в дверном проеме Ярика, чтоб его! Снова в бессменной кожаной куртке и с противной ухмылкой. А прямо за ним – Злату, которая изображает лицом и губами что-то не поддающееся дешифровке, но явно восторженное, судя по пальцам вверх.
– Нет, это Чудовище, – отвечаю я.
– Так вы же говорили, Чудовище превратится в Принца, если его поцеловать!
Парень, кажется, совсем не смущается всеобщему вниманию.
– Попробуешь? – смеется он, когда подхожу.
– Не в этой жизни, – говорю и выдергиваю пуанты из рук.