Я не успеваю среагировать, не могу отвернуться. Я не чувствую расстояния, а самое главное не хочу терять момент. Будто бы если отвернусь, эта тонкая, хрупкая связь испарится.
И она исчезает. Ярик первым отводит взгляд. Он берет полотенце, вытирает шею и уходит со двора. Я все еще лелею надежду, что поднимется ко мне, но ничего не случается. Наверное, выдвинутые мной требования оставить друг друга в покое даются ему легче. Я ведь не выхожу из комнаты по одной причине – захочу увидеть его! Жить с Жаровым в доме – все что обитать в кондитерской в пору жесткой диеты. А я ведь никогда не умела сдерживать и ограничивать себя, благо фигурой в маму пошла.
На следующий день меня приезжает навестить Мила. Они с Богданом только вернулись в город, ездили куда-то отдыхать. Ну как отдыхать… Судя по восторженным ахам и вздохам Цыгановой, дальше спальни они не ушли.
– Как с Сережей, спрашивать не буду, – заявляет посреди разговора. – Богдан звонил ему по видео, нос его разбитый оценила. Ярик твой…
– Он не мой.
– Хорошо, не твой Ярик, – закатив глаза, подтрунивает, – все правильно сделал. Сережу давно осадить не мешало, он нарывался.
– Ты не знаешь, как все было, – не защищаю Сережу, просто не хочу оправдывать Жарова.
– Ну так расскажи!
Если не знать Милу, можно подумать, что ругается, но на самом деле она просто по-настоящему переживает за меня. И от этого на душе так тепло становится. Она обнимает порывисто, крепко.
– Я болею, дурочка! Заражу же! – возмущаюсь, а сама только сильнее прижимаюсь к ней.
– Не заражусь, меня Богдан контрастным душем каждый день закаляет.
– Не хочу слышать подробности.
Цыганова ржет, ну а потом я сдаюсь – мы долго валяемся на кровати и болтаем. И знаете, она умеет слушать. Не дает лишних комментариев, не обнадеживает, что все непременно будет хорошо, но поглаживает руку и твердит, что я справлюсь. Идеально: то, что доктор прописал.
– Хотя я на твоем месте отдалась бы этому красавчику прямо на море! На песке… м-м, класс! И на искусанную комарами задницу бы забила.
– Кто-то со знанием дела говорит?
Снова смех заполняет комнату, а в следующую секунду Мила подпрыгивает и садится – с улицы доносится серия протяжных гудков.
– Ох черт! Я не слышала, как Бо звонил. Трижды!
Она улетает от меня на крыльях любви, а я, вернувшись в спальню, все-таки собираюсь с силами и пишу Сереже короткое «извини». Но ответ не приходит ни через пять минут, ни через два часа.
Charlotte Cardin – Sun Goes Down (Buddy)
В субботу седьмого августа, в день юбилея Владимира Игоревича, я здорова уже на девяноста процентов. И прямо с утра у меня случается истерика. Потому что, мерея платье, которое купила чуть ли не за полгода, и спускаясь на кухню, чтобы показаться маме, пока дома никого нет, наступаю на длинный подол и нещадно рву его по шву.