— На телефон отвечай хоть немного. — с упреком. — Можешь не присылать смайлы, но прошу обратную реакцию!
— В кабинете остался, — выпрямляется и закидывает на плечо сумку. — Я не успел купить новый, а Матвей слепой идиот.
Замечательно! Мы оба без средств связи!
— А ты его не брал с собой? — приподнимаю брови, гадая кто мог ответить на вызов.
— Забыл, — голос стал приобретать грозные нотки. — В суматохе.
— Очень странно, — подозрительно косясь на вмиг преобразившуюся мину. — Почему тогда женщина отозвалась иначе?
— Ich werde sie töten. (Я убью ее.) — устало потирает нос.
— Именно так она и выразилась. На немецком. Кто она? Знаешь ли, — кусаю губу, — сей язык не мой конек, поэтому уж прости, поняла только «Я вас слушаю» и «Адам скоро придет».
В его голубых глазах сверкали ослепительные искры, а частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость.
— Я немного потряс твоего Леонида, поэтому ходи с Вадимом везде, — хамски меняет тему. — Пусть поднимется к тебе в зал.
— Что это значит? — тут же возмущаюсь.
— Береги свою попку и не ищи приключений.
— Ну ты и…
— Козел? — предлагает мой дьявол. — Индюк?
— Все, уйди, — кладу руки на его грудь. — С тобой бесполезно спорить.
— На правах мужа, — припоминает мою недавнюю тираду. — Я запрещаю тебе запрещать!
Оставляет легкий поцелуй на губах, и захлопывает входную дверь.
Меня подвела собственная память. Впрочем, как и всегда. Не будь я собой, не попала во всю эту историю.
Вздрогнула, когда сзади раздался хриплый стон. Черт, я не одна?
— Агата.
Нет, нет. Даже не подумаю, кто бы ты не был.
— Помоги.
Не унимается он. Да сколько можно?
Не успев вдоволь поразмышлять, загорается свет. И я вижу перед собой красивую холеную даму средних лет.
— Wie geht es Ihnen? (Как у вас дела?) — знакомый голос врезался в мое измученное сознание.
— Nicht schlecht. (Неплохо.)
Все. Пожалуй, на этом мои «углубленные познания» языка заканчиваются.
— Was hat er in dir gefunden? (Что он нашел в тебе?) — брезгливо разглядывая. — Haut und Knochen. (Кожа да кости.)
— Сочту за комплимент.
Глупо улыбаюсь, не зная, как вести себя в данный момент.
— Steh auf! (Вставай!)
Громко крикнула, и цокая каблуками двинулась ко мне навстречу.
— Ich werde dir Adam nicht geben! (Я не отдам тебе Адама!)
При упоминании имени моего мужчины, лоб обожгло холодным и липким потом, сердце забыло, как стучать и словно провалилась в большую и тёмную яму.
Ноги не слушались, ослабевшее тело бил озноб, поэтому я с трудом могла позволить себе встать.
Она сильно потянула меня за корни волос, и криво ухмыльнулась, а я сморщилась от боли: