— Du bist klein! (Ты маленькая!) — рассмеялась женщина.
Ну не быть же всем моделями!
Это уже не смешно, и похоже на цирк. Правда с одним единственным зрителем. Кстати о нем…
Вскользь бросила взгляд, и опешила от удивления, закрывая рот ладонью.
На стуле сидел связанный Вадим, израненный до полуобморока. На лице не осталось живого места, а сам он был больше похож на живого трупа.
— Отпустите, — умоляю ее. — Bitte lass los. (Пожалуйста отпустите.)
В экстренных случаях, мозг бросает спасительную шлюпку в виде возрождения утерянных знаний.
— Halt die Klappe! (Заткнись!) — пощечина отрезвляет меня от враз набежавшей истерики.
— Не надо!
— Du wirst leiden. (Ты будешь страдать.) — утверждает она, толкая меня в грудь.
От этого я жестко ударяюсь копчиком.
— За что? — потираю место ушиба.
— Victoria, hör jetzt auf! (Виктория прекрати сейчас же!)
Вместе повернулись на громогласный голос.
Часто моргаю, стараясь сосредоточиться на нечётком силуэте.
— Ich wollte ihr eine Lektion erteilen. (Я хотела преподать ей урок.) — оправдывается она.
— Ich selbst. (Я сам.)
— Андрей? — гулко сглотнула и уставилась на него взглядом перепуганного кролика, замершего перед кровожадным волком.
— Давно не виделись, Агата.
Гнев — кратковременное безумие,
поэтому управляй своей страстью
или она будет управлять тобой.
Гораций
Агата
Признаю, в наших отношениях я вела себя «холодной стервой». Ведь меня прежде всего заботил фонд, но никак не его эмоциональный всплеск по поводу наших «неполноценных» действий в постели:
— Любимая, твое тело так и жаждет моих прикосновений, — проводит по талии, спускаясь вниз и сжимает ягодицы.
— Перестань, Андрей!
— Я больше не могу, малыш, — с придыханием. — Устал ждать.
— Мне нужно подготовиться, — неуверенно. — Все непросто.
— Сколько можно? — отпрянул как от огня, сдерживая свое возбуждение.
— Дай мне время, хорошо?
— Ладно, — выдавливает из себя еле заметную улыбку.
Андрей терпел, давая принять решение самой, до последнего. Не хочу вновь углубляться в тот злополучный день, но он и вправду старался как мог.
Я помню его другим: веселым, беззаботным, влюбленным…Когда глаза горели при одном моем присутствии. Когда он приходил с цветами каждый вечер, и ждал, пока я выйду. Мы могли днями напролет болтать без умолку. О всякой чепухе. Незначительной или наоборот. Делились планами на будущее, загадывая события наперед. Так нельзя, но нас это не волновало.
Таким я его запечатлела у себя в подкорке, таким он должен был остаться.
А сейчас передо мной стоит другой человек. Совершенно мне незнакомый. Так, словно я совершила семь смертных грехов.