— Или вы погибли бы вместе с ней, — разрушил ее предположение своим Уваров.
Романенко испуганно вздрогнула, такое ей в голову не приходило.
— Пожалуйста, продолжайте.
— В общем, когда я уже начала отрезать росточек, крики в номере Лены прекратились, потом дверь опять с грохотом хлопнула, и оттуда вышел мужчина. Я его хорошо рассмотрела: высокий, молодой, спортивный такой, симпатичный! Но очень сердитый!
— А он вас видел?
— Скорее всего, нет, — покачала головой дама. — Там же все в зелени, за стойкой с горшками и не разглядишь никого! Да и не смотрел он в мою сторону! Голову опустил и быстро по коридору ушел.
— А вы не слышали, может, он вошел в другой номер на вашем этаже?
— Не слышала. Если только он тихонько дверь прикрыл. Я отрезала стебелек и к себе пошла.
— А во сколько это было?
— Без пятнадцати девять. Я знаю точное время, потому что мой сериал любимый начался. Я вернулась в номер с росточком, а по телевизору как раз начальная заставка была.
— Еще один вопрос, Надежда Николаевна: вы уверены, что женский голос принадлежал именно погибшей?
— Абсолютно! — заверила Романенко. — У нее низкий, специфический голос. Очень узнаваемый. Кричала она.
— Вы бы смогли узнать этого мужчину?
— Думаю, да.
— Максим Андреевич!
Громов, напряженно слушавший рассказ женщины, повернулся и посмотрел женщине прямо в глаза.
— Это он?
— Нееет, — протянула дама, внимательно его разглядывая. — Этого я впервые вижу. Этот тоже красивый, но не он.
— Максим, встаньте, пожалуйста, — парень послушно поднялся со стула. — Посмотрите еще раз: спортивный, высокий! Точно не он?
— Да точно — не этот! — воскликнула Романенко. — Тот повыше был и, хотя тоже спортивный, постройнее, что ли… И волосы у того светлее… А у этого вон какие плечи широкие! И рост пониже, и темненький совсем!
— Надежда Николаевна, простите за такой вопрос: а у вас хорошее зрение?
— Никогда не жаловалась! — обиженно заявила женщина, поджав губы. — Я и вышиваю крестиком, и вяжу, и книги читаю — все без очков! Слежу за своим здоровьем смолоду, не то что нынешняя молодежь — к двадцати годам все в болячках! Зрение стопроцентное! И отличная память. — И она окинула следователя властным взглядом.
— Надежда Николаевна, большое вам спасибо. Вы не могли бы подождать минут десять в холле?
Когда дама в шляпке покинула кабинет, Макс подошел к столу Уварова.
— К чему все это? Разве свидетелей обычно опрашивают в присутствии подозреваемых?
— Обычно нет. — Виктор Александрович задумчиво постучал карандашом по столу. — Но у меня были причины так сделать.
— Вы обещали мне сказать, в чем солгала Екатерина?