— Ну-у-у… извини … бля мою вольность.
Впечатывает кулаки в асфальт, вновь разбивая их в кровь, неистово рыча, прожигая во мне дыру. Морщится, пока выуживает из узкого переднего кармана брюк зажигалку. Подкурить получается не сразу, но зажжённая сигарета вдруг начинает потрескивать и дымить от того, что табак сыреет, промокая кровью стекающей с пальцев, зловонно воняя, палёной плотью. Я чувствую подступающую тошноту, сдерживая рвущийся поток брезгливости, проступающий на языке горьковатой влагой отдалённо напоминая о недавно съеденном апельсине.
С момента драки проходит каких-то несколько дней, на редкость тихих. Вадим удаляется зализывать раны подальше от меня, не появляясь ни в поле зрения, ни в зоне слышимости. Может это и к лучшему, хотя в случае со Штрихом, к такому повороту предпочтительнее употребить «бабка надвое сказала» и временное затишье, может обернуться тщательной проработкой плана мести.
Ведь Вадим никогда и ничего не прощает, не спускает с рук и не уходит просто так, не оставив за собой последнего слова. Он ещё найдёт время и способ проявиться, а это ожидание бьёт больнее, чем пощёчина явно давно заготовленная для меня.
На работе обстановка не отличается живостью и также не фонтанирует рядом со мной. Славик меня не трогает, но не по доброте душевой, а скорее игнорирует чисто из солидарности, так как Крутилин после поцелуя и моих признаний отказывается иметь со мной дело.
Со стороны это выглядит глупо, но я решаю не наседать, витающее между нами напряжение поутихнет и тогда мы сможем поговорить без риска саморазрушения.
И вообще, в последнее время слишком много проблем на мою бедную голову. Невольно морщусь, когда новая тошнотворная волна накатывает, привнося кисловатый привкус, оседающий чем-то липким на нёбе. Сдерживаюсь, глотая несочетаемую смесь вдруг скисшего молока в «Латте» и мерзкого негодования проявившегося от задорного смеха Смирновой в ответ на шутки Андрея.
Эти голубки выходят из кабинета, тонкие пальчики Наденьки приглаживают взъерошенные волосы, поправляют узел галстука, небрежно съехавший в сторону, доказывая красноречивее всяких слов, что между Надей и Андреем последние полчаса происходило отнюдь не совещание.
«Неужели им обязательно постоянно вторгаться в личное пространство друг друга прямо на людях?» — негодую, давясь приступом тошноты от разворачивающейся картины.
— Андрей… — нагнав их, замолкаю, перехватив холодный до неприятия взгляд. — Сергеевич, — спустя длительную паузу выдаю официальное обращение к начальству. — Можно мне пораньше сегодня с работы уйти?