Пару мгновений мы смотрели в глаза друг друга и казалось весь мир вокруг застыл.
И вновь граф первым нарушил тишину:
— Прости, я не могу, — с жалобным стоном проговорил он и, резко перевернувшись, подмял меня под себя: — Ты сводишь меня с ума. Прошу, позволь показать, что я могу быть нежен.
И он, подняв юбку медленно спустился к моим ногам, а потом стал подниматься вверх, оставляя за собой дорожку из поцелуев. Когда его язык добрался до складочек, я рвано выдохнула и подалась навстречу мужчине, зарываясь руками в темных волосах и шире расставляя ноги.
Он то был нежен и едва касался меня, то, проникал языком внутрь и сильно сжимал мои бёдра своими горячими руками, а потом рисовал затейливые узоры на чувствительной коже живота и вновь спускался к розовым лепесткам, раздвигая их языком, и находя небольшой пульсирующий холмик.
Я сама не поняла как вместо языка внутри меня оказались его пальцы.
— Я хочу видеть твои глаза, прошу открой их и смотри на меня, — прошептал он, медленно растягивая пальцами мою истекающую соком дырочку, и медленно продвигая их внутрь, подготавливая меня для своего возбужденного члена, который бугром выпирал сквозь плотную ткань брюк.
— Прошу, — простонал он ещё раз и я распахнула ресницы, смотря в его глаза.
— Вот так, спасибо — еле слышно произнёс он, избавляясь от одежды и касаясь своей головкой моей влажной щели и замирая у входа.
Он так и навис надо мной, замерев и не шевелясь, едва дотрагиваясь мягким бархатом головки до моих изнывающих и набухших лепестков и смотря в мои глаза.
А внутри неожиданно возникла пустота, которую жизненно необходимо было заполнить, поэтому я подалась вперёд, медленно насаживаясь на его горячий член, который бугрился синими венами. И кажется сейчас я чувствовала каждую из них, все плотнее обхватывая его собой.
От этого Саймон застонал и резко вошёл в меня. Сквозь ткань платья он начал искать горошины сосков, а поймав один из них, принялся крутить его и оттягивать, отчего я застонала, а он кажется заскулил и вновь вошёл в меня до упора, начав вбиваться все резче и резче.
— Прости, я больше не могу, — сказал Саймон, пульсируя внутри меня и наполняя лоно семенем.
Но мне было уже все-равно на его слова, мое тело билось в судороге удовольствия.
Раяна
После мы поднялись с земли и Саймон помог мне привести себя в порядок, вынимая запутавшиеся в волосах травинки и цветы.
Сил на то, чтобы идти до кареты не было и я обрадовалась, когда не дождавшийся в течении часа возница, вернулся за нами.
Мерные покачивания кареты погрузили меня в сон, сквозь который я почувствовала как Саймон садится рядом и укладывает мою голову на своё плечо, осторожно придерживая.