— Она уже навещала тебя здесь?
— Только один раз, на инаугурации. Я бы хотел, чтобы она бывала здесь чаще, но она говорит, что не хочет меня беспокоить. Эти официальные функции для колледжа — это очень ее подавляет. Все эти незнакомцы, этот большой старый дом… и, ну, она все еще стесняется своего акцента.
Я молча кивнула. За все время, что мы учились в колледже, мать Адама ни разу не навещала нас. Отчасти потому, что билеты на самолет стоили дорого, и она не могла взять отгул. Другой причиной, как объяснил Адам, было то, что ее пугал университетский городок. Во время одного из наших первых свиданий Адам сказал мне, что его матери было девятнадцать, когда она бежала из Гватемалы, взяв с собой младенца Адама. О своем отце Адам мало что знал — мать избегала разговоров о нем, но он подозревал, что тот был членом местного ополчения. Мать и сын были по понятным причинам близки, и они еще больше сблизились, когда Адаму исполнилось четырнадцать, и мать сообщила ему, что о колледже не может быть и речи, не из-за платы за обучение, а потому, что они не имеют документов. Последовал мучительный год визитов в адвокатские конторы, мать плакала рядом с ним, Адам понимал, что в любой момент их могут депортировать в страну, которую он не помнит. После почти двух лет отчаянных молитв, наряду с письмами поддержки от директора школы, работодателей его матери и даже архиепископа Лос-Анджелеса, Адаму и его матери было предоставлено убежище, была получена грин кард и, в конечном счете, гражданство.
— Она, должно быть, очень гордится тобой, — спросила я.
— Да, хотя, честно говоря, сейчас ей нужны только внуки. — Он грустно рассмеялся.
— Это она на фотографии? — Я встала, чтобы взглянуть на маленькую фотографию в рамке на каминной полке. На ней был изображен сияющий Адам рядом со стройной темноволосой женщиной, стоящей перед красивым домом в ремесленном стиле, увитым бугенвиллеей.
— Да, это она. Мы сделали эту фотографию несколько лет назад.
— Где это?
— В Альтадене. Я купил ей там дом несколько лет назад.
— Ты купил ей дом? — Я сглотнула.
— Я долго копил, — смущенно сказал Адам. — Это то, что я всегда хотел сделать для нее.
— Вот это да. Ты самый лучший сын на свете. Все, что я подарила отцу на Рождество, — это десять упаковок носков «Костко».
Адам рассмеялся.
— Я уверен, что он оценил их по достоинству. Очень практично, как и он сам. — Прежде чем я успела возразить, он протянул руку и снова наполнил мой бокал шампанским.
— А как насчет тебя? Как прошло твое Рождество? — спросил он.
— О, достаточно скромно, — сказала я, делая еще один глоток. — С отцом в доме престарелых. К счастью, он, кажется, лучше адаптируется к окружающей среде. У него даже есть пара подружек.