Стоило закрыть глаза, и я вновь видела просторную палату с приглушенным светом, слишком большую для одного человека, слишком маленькой и несуразной в ней смотрелась узкая койка. Еще меньше казалось хрупкое тело матери. Темные круги под глазами, а шея закрыта бинтами и какими-то пластинами. Там, под ними, ужасная рана, только чудом не ставшая причиной смерти. Как так получилось? Кому мешала эта беззащитная женщина? Она ведь даже не могла говорить все это время, не могла рассказать мне о том, что случилось, почему она оказалась в больнице, из-за чего, из-за кого?
Вышла из комы… Я до сих пор не могла поверить словам Игоря. Радость и ужас смешались воедино. Теперь я смогу посмотреть в ее глаза, со временем услышу ее голос, радость от этого понимания меркла перед причинами, что вывели ее из комы. Та самая медсестра, приятная женщина, которой я приплачивала за более тщательный уход за мамой, видимо, слишком мало приплачивала, а может быть, слишком уж много ей предложили. Почему именно скальпель, почему просто не усыпила, не отключила от аппаратов, поддерживающих жизнь в теле матери?
Тихие шаги, спокойный голос, не хочется вникать в слова, просто слышать звуки, просто цепляться за них, как за тонкую нить, чтобы удержаться, не сорваться снова в истерику.
– Ложись, ― тихие шаги замерли у дивана, легкий стук. Заботливый, и я бы даже отпустила пару колких фраз, не будь в голове такого сумбура, а в теле ― вселенской усталости. ― И закрой глаза.
– Давай я сама, ― голос слушался с трудом, но я должна была хотя бы попытаться что-то сделать сама, надо собраться, совсем не время раскисать. Еще ничего не закончено, все только начинается.
– Привяжу, ― рычащее начальство. По губам скользнула едва заметная улыбка. Даже сейчас, не прилагая усилий, я умудрялась вывести его из себя. ― Лисенок, давай ты не будешь все усложнять?
Хотелось сказать ему, что это не про меня, что это не я все усложняю, оно само, но вряд ли он сейчас оценит такую откровенность. Не заморачиваясь, тихо сползла по спинке, не открывая глаз.
Странный, слишком странный, со своей молчаливой помощью, теперь еще и заботой. Непостижимый мужчина, такой родной, такой чужой и незнакомый.
– Мама… как ты узнал? ― приятная прохлада слегка остудила режущую боль. Перед тем, как исчезнуть, пальцы скользнули по моей щеке в едва ощутимой ласке.
– Стас позвонил. Он ее только нашел… как выяснилось, вовремя, успел помешать. Потом операция, перевели в частную клинику, рисковали, но выбора у нас не было.
Холод сменился жаром. Не только на глазах, но и внутри. Благодарность за маму растекалась, прогоняя холод из груди. Если бы не Игорь, то мамы бы уже не было. Неважно, зачем он решил искать маму, главное ― нашел, и нашел вовремя. Одна бы я не справилась, а он помог. Молча, не спрашивая и ни о чем не прося, хотя… Может быть, и у него были скрытые мотивы?