Я провожу руками вдоль её тела, отмечая, что формы у неё отменные. Она присасывается к моим губам, словно пылесос. Я слышу, как лифт сигнализирует о прибытии на нужный этаж. Брюнетка хватается за мой ремень, профессионально расстёгивает сложную систему. Я чувствую, как алкоголь, наконец, ударяет в голову. Я хватаю эту куклу, чтобы ускорить процесс. Мы вваливаемся в квартиру, она урчит мне на ухо.
Моя комната на втором этаже, но я не собираюсь вести её туда – слишком жирно будет. Да и зачем куда-то тащиться, если на первом же этаже есть вполне подходящая комната. Она и свободная, и кровать там большая. Я ногой распахиваю дверь. Темно. Так даже лучше. Меньше смотреть – больше чувствовать.
Я знаю, что бабам нравится, когда разговаривают во время секса. Они ведь все любят ушами. Пора так завести эту цыпочку, чтобы она не просто бревном лежала в моей постели, а делала все, как положено.
– Детка, как сильно ты меня хочешь? – шепчу я, но сам не узнаю свой голос. – Что ты готова сделать, чтобы я тебя взял?
Она рычит мне в ухо, я же толкаю её на кровать, после чего мои уши просто взрываются от дикого вопля.
– А-а-а-а-а!
Сперва я решил, что эта моя цыпочка обезумела, но потом комнату пронзил ещё один визг.
– А-а-а-а!
– Какого? – Я дергаюсь назад, чтобы стукнуть кулаком по выключателю. Картина, которую я увидел, в любую другую минуту меня бы непомерно рассмешила, но не сейчас, когда мои штаны готовы взорваться от напряжения!
Моя брюнетка лежит враскорячку. И лежит она не на матрасе. Своим телом она накрывает кого-то живого. Этот кто-то беспрерывно орёт и ёрзает.
Цыпочка резко отпрыгивает в сторону, изумленно взирая то на меня, то на этот комок, который, похоже, запутался в одеяле и никак не может выбраться. Но вот на свет показалась блондинистая голова, как из той шутки «я упала с сеновала, тормозила головой».
– Заткнись! – рыкаю я, потому что это чудо никак не затыкается.
– Ася! – В комнату врывается Лёха. – Ася!
Ася? Какая ещё, на фиг, Ася?
Взлохмаченный комок, Хвала Господу, глохнет, и я могу рассмотреть его. Свет еще немного слепит, я прищуриваюсь и зависаю, натыкаясь на её пятирублёвые глаза. Они настолько ярко голубые, что, кажется, вот-вот где-то проскользнёт луч солнца. Её рот открыт, она очень часто дышит, прижимая одеяло к своей груди. Она так сильно напугана, что готова в любую секунду вновь нырнуть под одеяло.
– Скиф! – накидывается на меня Лёха. – Ты что, мать твою, творишь?
– Я? – прихожу в себя, указываю на чудо. – Это кто?
– Ася, – он игнорирует мой вопрос, обращаясь к блондинке-врыв-на-макаронной-фабрике, – ты в порядке? Он ничего тебе не сделал?