Холодно разглядываю своего спутника. Мы с ним подходящая пара. Оба психи со странностями. И собственными причудами. Точнее, целым грузом причуд. Кирилл в наш чудный мирок никак не вписывается. Вот и незачем привязывать его к себе. Ему нужна нормальная женщина. Та же Лариса Соколова или кто-то похожий. А мне нечего ему дать. Какого черта накрывает злость? Я же все решила. И выполнила свой план. Цинично и дотошно. Чтобы проняло до печёнок. И судя по взгляду Кирилла, его проняло. Все, как я хотела. Почему тогда тянет встать и заорать?
Мое состояние никак не соответствует окружающей обстановке. Расслабленной и спокойной. В зале мягкий полумрак. Играет живая музыка.
— Может, потанцуем? — предлагает Глеб. А в его глазах зажигается хищный огонек. Пора обломать его ожидания. А то дофантазируется неизвестно до чего. Пусть мы с ним стоим друг друга. Но ему все равно ничего не обломится. Как бы ни старался. Сколько бы ни строил свои козни.
— Разве я хоть намеком дала понять, что это больше, чем ужин? — саркастически задираю бровь.
— Извини. Я ничего такого не имел в виду, — качает он головой. Но меня совсем не убеждает. Да и себя тоже. Потому что тянет ладонь через стол и обхватывает мою руку. Легко сжимает и нежно поглаживает большим пальцем запястье. Мне даже лень ее забирать. Эта ласка не вызывает ответа в моем теле. Но, должна признать, и отторжения тоже. Мне все равно. Однако давать Глебу лишний повод не хочу. Так что руку все же убираю. И усмехаюсь ему в лицо. Он явно злится. Но быстро берет себя в руки.
С едой кое как справляюсь. И даже могу оценить ее вкус. Очень неплохой. Но радости это не приносит. Как и компания. А Глеб словно старается сделать еще хуже. Подвигает свой стул ближе. Наклоняется и говорит почти на ухо.
— Ты так и не рассказала, почему набила тот рисунок. Поделись сейчас. Меня этот вопрос столько лет мучил. Точнее, девушка во сне. Я знал, что мы связаны. И что встреча неизбежна. Нас обязательно притянет друг к другу. Но как долго придется ждать, не представлял. И бесился от этого.
— Нет у меня для тебя ответов, — отмахиваюсь я. — Сколько еще повторять?
Но Глеб не слышит. Наклоняется еще ниже. Почти опаляя шею дыханием. Касаясь колючей щетиной моей щеки.
— Ты ведь тоже помнишь? Ну скажи, что все помнишь… — жарко шепчет прямо в ухо. Отодвигаюсь, недовольно морщась.
— Что помню? Это твои сны, а не мои, — отвечаю равнодушно.
— Этот рисунок как-то возник в твоей голове, — не успокаивается. Я устала слушать этот бред. Когда он наконец оставит меня в покое? Ладно, хочет — пусть получит: