- Конечно, - раздумчиво и с превосходством заметил Горский, - в вашей тотальной попсе все решают бабки...
Подошла, улыбаясь, закутанная поверх хитона в халатик, одна из кривлявшихся на сцене девиц. Безбоязненно подошла, из любимиц, видимо. Кокетливо поморгала зелеными глазками и высказалась:
- Впервые настоящего драматурга так близко вижу. Вы ведь настоящий?
- Во всяком случае, живой.
- И в кино много работаете, - не спрашивая, утверждая, проговорила она, грустно так проговорила, очень ей хотелось в кино сниматься.
- Мы заняты, Алуся, - мягко укорил ее Горский.
Гром небесный! Алуся. Первое имечко, попавшееся ему на глаза в алфавите Курдюмова. Неужто немыслимая удача? Кузьминский за рукав осторожно остановил собравшуюся было уйти Алусю. Сделал творчески заинтересованное лицо, тотчас задумчиво затуманился им и спросил проникновенно:
- А вы хотели бы сняться в моем фильме?
- Если Адам Андреевич разрешит, - и насквозь прострелила Горского зелеными глазками. Девка оторви да брось, бой-девка.
- Он разрешит, - уверил ее Кузьминский. И Горскому: - Ты разрешишь, Адамчик?
- Обещаю подумать, если она сегодня удовлетворительно проведет репетицию, - педагогично заметил гениальный режиссер и строго напомнил: Перерыв кончается через пять минут.
- Мы еще поговорим, да? - уходя, многообещающе спросила Алуся у Кузьминского.
- Обязательно! Я буду ждать вас после репетиции! - крикнул он ей вслед.
- Понравилась? - индифферентно полюбопытствовал Горский.
- Бывает же так... - разволновался Кузьминский, но опомнился и объяснил свое волнение вполне удовлетворительно: - А мой дурачок режиссер все копается, ищет. Вот она, в десятку!
- Ты это серьезно? - удивился Горский.
...Специально ждал ее не в здании, а у выхода, как верный поклонник. И цветочков прикупил у метро. Она, ясное дело, торопилась, опередила всех, выпорхнула из адамовой клетки первой. Светлые волосы умело распущены, влажно подкрашенный рот сексапильно полуоткрыт, подведенные глаза полуприкрыты. Прикид - фирма, и фирма недешевая. Подкармливают тебя, дева, и надо полагать, за дело подкармливают.
- Заждался, - глубоким голосом признался Кузьминский и протянул букет.
- Спасибо, - трогательно прошептала она и высказалась про букет: прелесть.
Боже, и скромна, и застенчива, и неизбалована мужским вниманием!
- Куда вас отвезти? - предупредительно поинтересовался Кузьминский.
- Домой, если можно. Мне просто необходимо отдохнуть перед вечерним спектаклем. Но учтите, рыцарь, я очень далеко живу.
- Прошу, - Виктор указал на свой "жигуленок", скромно притулившийся у арки двора, в котором размещался слегка подновленный двухэтажный театральный барак. Так все-таки пошла перка или не пошла? Он открыл дверцу, предлагая даме сесть, подождал, когда она усядется, уселся сам, включил зажигание и только тогда решился, наконец, спросить: - Так куда же мы едем?