Светлана уже собиралась повернуть назад, как вдруг ее лицо и плечи обдало волной теплого воздуха. Она вскинула голову как раз вовремя, чтобы заметить, как над ней пронеслась огромная крылатая тень. Дракон плавно спикировал за скальный выступ и скрылся в облаках. Но в этот раз Лана не собиралась просто так терять его. Вытерев слезы, девушка бросилась вдогонку за сказочным зверем.
Чуть не поскользнувшись на сыпучих камнях тропы, она бегом обогнула уступ, за который залетел дракон, и тут же, не успев затормозить, едва не врезалась в драконий бок. Зверь спокойно лежал поперек тропы, словно поджидая ее. Он опустил голову на передние лапы и прикрыл глаза, будто дремал. Лана остановилась, как вкопанная, выставив перед собой ладони, не то защищаясь от сказочного ящера, не то успокаивая его.
- Только не улетай, - она проговорила срывающимся голосом. – Пожалуйста. Хотя бы ты не бросай меня одну.
Шаг за шагом Лана приближалась к дракону, а он лежал, неподвижный, словно изваяние. Его и вправду можно было бы принять за огромную статую, если бы не тепло, что струилось от его разогретой шкуры. Девушка подошла к дракону вплотную и положила ладонь на его бок. Он не шелохнулся. Тогда Лана осмелела и приблизилась к его морде, проведя рукой по черно-серебристой чешуе. Опустилась на колени прямо перед устрашающей пастью волшебного зверя. Она слышала его тихое дыхание, немыслимое для такого огромного тела, чувствовала его запах, словно бы знакомый, такой теплый и уютный. Так могло бы пахнуть от натопленной дровами печки или от лесного костра, который согревает усталого путника на стылой ночевке.
Голову дракона, словно корона, венчали великолепные рога. Каждый рог был размером с саму Лану, и кончики их даже в темноте казались острыми, но девушка не удержалась и провела рукой по устрашающему украшению. Погладила блестящую чешую между закрытых глаз. Дракон дернул веками, но глаз не открыл. Тогда девушка прижалась щекой к его теплой шкуре, обняв огнедышащее чудовище поперек морды, словно большую собаку. Ей так требовалось хоть немного участия и тепла.
Рыся оказалась в лазарете, Ларс приходил в себя после сложного оборота, Ирлин своими последними поступками и словами вызывал у нее лишь отвращение, а больше она ни с кем не сумела сблизиться настолько, чтобы излить душу. Разве, что Розендар или Кая могли выслушать ее, но при мысли о целительнице Лана испытала острый укол ревности. Вздохнула. Оставался Розендар, вот только Первый Хранитель всегда был занят своими очень важными исследованиями. Нет, они и вправду были очень важны, гораздо важнее, чем одна-единственная девчонка, которую угораздило влюбиться в ректора Академии.