– Весь Данкатл знает, что Лидсмад Гаро – беглец. Изгнанник, которого вышвырнули с родины, – нахмурилась я. – Как он может дать доступ Дориану, которого, кстати, тоже выкинули оттуда.
– У него есть план, как нас всех использовать. С выгодой для всех. – Мама криво улыбнулась. – Я плохая мать. Едва только он сказал про свой план, как я… Выгнала его, наплевав на твое спасение. Раненое сердце и задетая гордость оказались дороже тебя, Ари.
– Готова поспорить, что он обещал вернуться, – спокойно сказала я. – И можем ли мы ему доверять? Знает ли он о Квинлиг хоть что-то? И если да, то почему он спокойно принес нам книги и наблюдал, как мы в них что-то ищем?
Мама одним махом допила свой отвар и, расправив плечи, повелительно произнесла:
– Иди в постель. Дорри не хотел, чтобы мы узнали его истинные мотивы. Значит, среди принесенных им книг есть нечто важное. Я приняла несколько тонизирующих зелий и…
– Мама! Ведь ты и сама немножко зельевар, – возмутилась я, – неужели ты не помнишь, что нельзя сочетать разные тоники да еще и поливать их сверху успокоительным! А ведь ты видела, как я тебе в чашку полфлакончика опрокинула!
– У меня узкая специализация, – спокойно отозвалась леди Маркаду. – И не ори на мать.
– Прими очищающее зелье и тоже ложись, – настоятельно попросила я.
– Нет.
– Тогда свои новости я расскажу тебе только после завтрака, – мстительно сказала я.
– Ты все еще здесь, дракон не унес тебя в замок, – спокойно ответила леди Маркаду, – значит, все решаемо. К тому же в дом вы вернулись вместе, никто не ранен и даже скандала не было слышно. Значит, новости хорошие. Хорошие новости ждать приятно. Доброй ночи, Ари.
Вздохнув, я встала из-за стола и пошла к выходу. Остановившись в дверях, повернулась к ней и задумчиво сказала:
– Знаешь, ты можешь звать меня и кашей, если хочешь.
– Отнюдь. Помнишь, когда Карим так назвал тебя за обедом?
– Смеешься? Нет, конечно.
– А я запомнила, – серьезно ответила мама. – Ты сказала, что это милое и домашнее прозвище, которое приятно услышать от родных и любимых людей. Я запомнила.
Ничего не ответив, я пошла к себе. Странно, я такого в упор не помню. Хотя с Каримом мы порой цапались так, что окружающие диву давались, как еще не поубивали друг друга. Но вот этот эпизод не помню. Он начал меня так называть еще в Академии, от него все и подхватили это отвратное прозвище. Но дома… Нет, не вспомню.
Спать я уходила с тяжелым сердцем. Мама устроилась в каминной, поставила себе столик, чайник черного чая с лепестками мяты и даже достала очки. Я с трудом удержалась от изумленного возгласа – она всегда использовала заклинание для усиления зрительной остроты! Но с таким заклятьем время чтения ограничено двумя часами.