— Я была уверена, что мы с тобой никогда не окажемся в одной постели, — шепчет она, прервав наш поцелуй. Мой чл@н скользит по ее складочкам, а затем проникает внутрь, заставляя ее сделать глубокий вдох. — Слишком нетипично.
— Ты так ошибалась, Эля. Я решил, что тр@хну тебя на этих простынях, чего бы мне это ни стоило, еще в то утро, пока смотрел, как ты спишь здесь.
— Неправда. Ты хотел отделаться от меня.
От удивления мои брови взлетают вверх, и я замираю внутри нее на пару секунд. Неужели она не видела, чего я хотел на самом деле?
— Ты так это видела? — А затем снова вхожу на всю длину, заставляя ее вскрикнуть.
— Да, — скулит она, закрыв глаза. — Ты приложил все усилия, чтобы отвернуть меня от себя.
— Я не хотел этого. Но должен был. И все еще должен. Но, как видишь, нет такой силы, которая заставила бы меня совершать правильные поступки.
— Ты все еще пытаешься это сделать. — Она лукаво улыбается.
— Сделать что?
— Предостеречь меня.
Мой язык скользит по ее горлу, а ее пальцы зарываются мне в волосы. Она всхлипывает, обвивая меня ногами.
— Но знаешь что? Уже слишком поздно.
— Знаю, сладкая.
Я вхожу в нее размеренными глубокими толчками, пока посасываю ее губы, затем прикусываю их. Она обнимает меня за шею, притягивая еще ближе, целуя и кусая меня в ответ. Я не могу насытиться, но боюсь сделать ей больно.
Черт. Она не беспокоится об этом, вгоняя зубы в мое плечо, готовая кончить в любой момент. Я выскальзываю из нее, чтобы достать презерватив и раскатать его по моему члену.
Эля обиженно хнычет, все еще пребывая в агонии. Ее волосы, разбросанные по подушкам, отливают золотом из-за лунного света, губы припухли от поцелуев. Точно так же, как и ее глаза в этом момент, на шее поблескивает мой подарок. Она ерзает своей попкой в нетерпении заполучить меня снова, и это самое завораживающее зрелище из всех, что я когда-либо видел.
— Моя девочка. — Я буквально рычу, когда вхожу в нее медленно, побуждая ее выгнуться мне навстречу. — Ты моя, ты знаешь об этом? — Я закрываю глаза от блаженства, полностью погрузившись в неё.
— Ох. Ян. — Она бормочет мое имя так тихо, словно это вообще не предназначено для чьих либо ушей.
Я задаю темп, который вторит доносящейся музыке, и ускоряет мой пульс до бесконечности. Весь мир начинает кружиться. Я посасываю ее шею, облокотившись рукой в подушку, другая рука накрывает ее грудь, сжимает сосок. Запах и вкус ее гладкой кожи, звуки ее удовольствия, от того, что я делаю с ней это. Все это слишком.
— Эля. Вот черт, сладкая. — Слова звучат сбивчивым голосом в ее шею.