Но хочет ли этого неведомое предопределение?..
Платон заснул, и я вышла в холл, чтобы оставшееся время потратить на ходьбу из угла в угол, приводя мысли в порядок.
Захар пришёл минут двадцать спустя. Уставший, но довольный, а ещё немножечко виноватый. Видимо, гном ему передал наш разговор, и Звягинцев переживал за то, что я узнала о его семье.
Рваться грудью на амбразуры я не спешила, поэтому застыла молча на месте и пристально уставилась на бывшего мужа — Захар, естественно, стушевался под моим взглядом ещё сильнее.
— Плюх, ну ты не переживай из-за этого, уладим, — пробормотал он басом.
— Как ты это себе представляешь? — строго спросила я. Не стала прикидываться, что не понимаю, о чём он. — А твоя жена и дети знают, за кем ты полетел?
Бывший муж — да-да, теперь уже точно бывший — отвёл виноватый взгляд и взялся пальцами за подбородок, потёр его и вздохнул:
— Нет, не знают, но Лада поймёт.
— Сахар, — а вот это уже его детское прозвище. Да, мы такие: Сахар и Плюшка, — не говори глупостей! Никто такого не поймёт. Я просто в ужасе от того, что ты наделал!
Недовольства я не скрывала и опять принялась ходить по холлу, обхватив себя за плечи.
— В смысле наделал? — возмутился Захар. — Ты что, не рада? Плюх, я не понял, а как же наш сын? Он ведь должен расти с отцом!
Я остановилась, как вкопанная. Пора с этим кончать.
Даже за прошедшие несколько минут разговора я поняла, что Захар остался прежним Сахарком, а отмороженным головорезом за эти годы не стал, поэтому решила быть с ним по мере возможности честной. Я подошла к бывшему мужу, взяла его за здоровенную лапищу, подвела к стулу и усадила. Сама села рядом.
— Тошка — не твой сын, Захар. Он приёмный, — сообщила я бывшему мужу. — Я усыновила его спустя три года после твоей гибели, это ведь должно было быть в моём личном деле. — Старалась говорить ласково, успокаивающим голосом, прямо как психотерапевты.
Захар посмотрел на меня, как показалось, с облегчением, а потом потёр лицо большими ладонями.
— Да? Я просто как вас увидел в базе данных, так больше ничего и не читал... Но, Плюша, ты не беспокойся, я все равно вам помогу и позабочусь.
А вот этого не надо!
— Дорогой мой, родной! — взмолилась я, не кривя душой, наделяя бывшего эпитетами. Ведь именно таким я Захара и считала. Он мне как брат, мы знакомы с раннего детства, можно сказать, что бывший муж — мой единственный земной родственник, поэтому говорила я вполне искренне, — я невероятно счастлива, что ты жив и не одинок! Но с чего ты взял, что нам нужна помощь?!
— Неужели тебе нравится жизнь, которую дала коалиция? — недоверчиво спросил Захар.