— Поз… воляю… — прокряхтел невнятно я, выбора и не было сейчас особо.
Ведь в нынешнем положении был виноват я сам. Точнее моя собственная глупость и гордыня. Мог бы догадаться, что к чему, если бы побеседовал с Устиновым, либо тщательнее порылся в паутине.
Крыло херувима мне в зад! Как же я сейчас жалок! Опозорен…
— Врать не буду, — вдруг с ухмылкой произнес мужик, коснувшись моего плеча. — Сейчас будет очень больно. Такое мы делаем в специально отведенной комнате для пробуждающихся. Так что… Терпи! И главное не теряй сознание…
А после как показалось меня, словно опустили в чан с кипящим маслом, а тело попытались вывернуть наизнанку, сдабривая весь этот процесс разрядами электрических угрей и раскалёнными углями.
Похоже, этот незнакомец пытался помочь своей силой духа, моей пробуждающейся.
— О каааак… — пропыхтел протяжно и внезапно старик. — Сколько же ты… терпел, парень?..
— Не… помню, — невнятно пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не отрубиться. — Дней пять… кажется…
— Сколько?! — в голосе у старикана засквозил шок от услышанного.
— Не знаю… может даже шесть… — проскрежетал я, вцепившись зубами в собственную руку, прокусывая ту до самой кости, и посылая сдавленный и наполненный болью крик в мясо, в это время голова моя уже была упёрта в канвас и никто не мог слышать моих мучительных стонов.
Хрен кто услышит мой крик! И не такое в корпусе Высшей Речи приходилось терпеть.
— Твою мать! Откуда только ты выискался такой?! Упёртая у тебя сила духа, однако, — прокряхтел изумлённо он, сквозь зачатки веселого смеха. — У тебя и подобных тебе такое бывает к годам двадцати пяти… Ну вот кажется и всё… — расслабленно выдохнул старик, присев нелепо на задницу прямо напротив меня устало выдыхая и утирая выступивший пот со лба, параллельно с этим выпуская из стальной хватки моё плечо. — Попробуй её ощутить и собрать… Она внутри… Похожа на гладкую сферу… Попробуй собрать всё воедино, — подобно мудрому аксакалу устало изрёк он со слабой улыбкой, накручивая ус двумя пальцами, и наблюдая за моей реакцией.
Стоило усачу закончить говорить и выпустить моё плечо, впервые за долгое время я ощутил, как огонь чуть ниже груди стал сходить на нет, а затем и вовсе пропал, оставляя после себя лишь слабую истому и жуткую слабость во всей моей многострадальной тушке.
Не теряя ни секунды, я медленно прикрыл веки и попытался нащупать внутри ту самую сферу, о которой говорил старик, только моя оказалась не гладкой, а многогранной. И какое же было удивление, когда я смог её обнаружить совсем рядом с моим искорёженным вместилищем. Но повергло меня в шок не это, удивило меня то, что мой эфир обтекал силу духа, не соперничая и не сталкиваясь, а будто дополняя её.