Бардин и здесь напророчил, подумал Борис.
Пройдут десятилетия, и профессор Борис Сорокин вспомнит этот разговор, когда увидит в газете фотографию унылого обрюзгшего польского диктатора в темных очках, не имеющего ничего общего с бравым поручиком образца сорок пятого года. Генерал он, не маршал, ошибся предсказатель, подумает Борис и с тонкой прозрачной тоской вспомнит свои приключения в те времена, вспомнит Загорского, Вилену, всех замечательных людей, с которыми ему довелось встречаться.
Гаврилов, узнав новый пункт назначения, страшно фальшивя, пропел:
«На Дону и в Замостье
Тлеют белые кости.
Над костями шумят ветерки.
Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши клинки».
А Борис подумал, что псы-атаманы двадцать с лишним лет назад решили судьбу Европы, а может и всего мира, когда остановили революционный поход рабоче-крестьянской армии. Если бы тогда взяли Польшу, вошли в Германию, не пришел бы Гитлер к власти. Поляки – числитель, мы –знаменатель. Железный Феликс был поляк, занимал высокий пост в стране, идущей войной на его народ, как это? Дзержинский, по сути – предтеча генерала Власова. Хотя мало ли таких? За скобки выходили в разное время воевода Басманов, Робер Артуа, князь Ярополк из Рюриковичей.
«Если в край наш спокойный
Хлынут новые войны
Проливным пулеметным дождем,
По дорогам знакомым
За любимым наркомом
Мы коней боевых поведем», – трубил Серега, покручивая рулевое колесо, поглядывая в зеркало заднего вида.
На лошадях давно не воюют, заметил Борис, на что Гаврилов ответил: жаль. Если бы война состояла из кавалеристских наскоков с шашкой наголо, лихой рубки в чистом поле, он, ни минуты не сомневаясь, бросил бы сыскное дело и записался добровольцем в конный эскадрон. Исайка того же мнения, добавил Серега.
Борис довел начальнику новую оперативную информацию, и Загорский ушел совещаться к Колупаеву, откуда вернулся за полночь, прокуренный и усталый.
Через день группа прибыла в Замостье. Добрая река Лабунька выносила свои воды из города, на правом берегу развивался бело-синий с алой символикой военно-морской советский флаг. В комендатуре Загорский вытребовал помещение под базу, ему предоставили квартиру в бывшем еврейском квартале, где, по словам коменданта, провела свое детство Роза Люксембург.
После заселения и короткой планерки Братья Гавриловы отправились на автобазу, Загорский поехал налаживать контакты с местной администрацией, Сметана втянул ноздрями жаркий воздух, сказал, что пробежится по окрестностям. Борису и Вилене было предложено заниматься чем-либо на свое усмотрение.