Борис прогулял Вилену по городу, где, несмотря на весь военный урон, сохранились прекрасные образцы старой европейской архитектуры. Дворец Замойского девушку не впечатлил, как и другие постройки, но на нее с плотским интересом посматривали советские офицеры, которых на улицах Замосци было изрядное количество, а также местные мужчины – в основном возрастные поляки. И то, что она по-прежнему привлекает вполне определенное внимание, Вилену радовало больше, чем натужная экскурсия Бориса. Они остановились на повороте, влево уходила улочка, заполненная битым кирпичом на полметра от земли, вправо – над мостовой нависали опасно, чудом не рухнувшие, стены с пустыми квадратами окон в четыре ряда.
– Боренька, – тихо сказала Вилена, – А не пора ли нам поработать? А?
Борис обрадовался – она отвлеклась от горя, от мертвого Ветрова.
– Ты план города взял?
– Не брал. Подробный план шеф унес с собой. Есть карта похуже, она на столе осталась на базе.
– Тогда побежали, – Вилена схватила Бориса за руку. – Там сейчас нет никого…
И через многие годы, до самой склерозной старости, Борис не мог вспоминать тот вечер без мерзко постыдного чувства. В любой момент его жизни, без оснований к тому вдруг приходило в голову: «Замосць, квартира, стол». Тогда он начинал быстро ходить по кабинету, по спальне, по тротуару, тянуть себя за волосы до нестерпимой боли, и бормотать про себя или вслух: «забыть, забыть, забыть!».
Прошло три дня. Загорский, которого сотрудники за это время практически не видели, собрал всех за столом и сообщил, что методом личного сыска им найдено четыре очевидца, с разной степенью уверенности опознавших фигуранта, и показавших, что лицо, напоминающее Ырысту Бардина, неделю назад покинуло Замостье, направившись в юго-западном направлении.
– Я! Сам! Окрестности прошерстил, – строго говорил Загорский. – Ваши где успехи? Я один работаю?!
– Пожалуйста, – с обидой сказал Сметана, доставая скомканный листок. – Пани Гжевска, ее показания о том, как советский солдат азиатской внешности, – Сметана разгладил бумагу на столе. – Выменял у нее серебряную цепочку на хлеб и два носовых платка. Цепочку изъять не удалось – бабенка скандальная эта пани. Осмотрел. Ничего примечательного. Пожалуйста, вот.
– Некий Вуйчик показал, что привез друга поручика Ярузельского в Замосць, – доложил Исай Гаврилов. – Высадил на окраине города. По дороге не разговаривали, так как Вуйчик русским языком не владеет. Мы с ним беседовали с переводчиком.
– Так, хорошо, – одобрил Загорский.
Вилена посмотрела на Бориса (как тому показалось с жалостью) и сказала: