Я сидел в своем углу, гордо именуемом кабинетом, писал обещанную приятелям статью.
Приковыляла Светка, воззрилась на ручку, что я там пишу.
– Ты что там ручкой— дррыгаешь?
Я оттаял, словно и не было терзаний ревности.
– Давай, ты будешь одной ручкой писать, а я другой, ладно? Что мне нужно, то и буду делать, а ты – что тебе нужно, то и будешь делать.
Она бормотала.
– Здесь я напишу про Мальвину рас-скас. Вот у меня еще есть, где писать. Можно еще здесь написать, досюда и вот еще туда.
Скоро ей надоело, и она поплелась в свою комнату. Там, в центре стены, наш любимый ее портрет в маминой шали, с восторженным взглядом, отрешенно впившимся во что-то удивительное вверху. Она беседовала со своим портретом, играла с ежиком-матросом.
Света жила, как Ева в раю, где сплошь счастье любви к тебе, и можно ничего не делать, или что хочешь. Я погружался в единственный свет, в котором нет ничего беспокоящего, словно здесь достигал полного успокоения, душевного исцеления. Здесь мой рай, где отношения чисты, и нет вранья, обмана, измен, где хотел бы жить вечно.
Утром она проснулась, села на кровати.
– Уже наступило утро, мама?
– Вставай, лентяйка.
– Мама, мне плохой сон приснился.
– Какой, доченька?
– Мне снилось, что я ножками шла далеко-далеко. Как будто я одна, и ни мамы, ни папы около меня нет.
У нас с мамой на глазах появились слезы. Мама схватила ее в объятия. Засмеялась, пересиливая себя, попросила:
– А ну, засмейся.
Та выпучила глаза:
– Гы-гы-гы…
Мама повернулась ко мне:
– От тебя это. Света смеется, и десны видно.
Мама исправляла недостатки ее речи.
– Скажи: три.
– Тли.
– Надо «р» твердо произносить.
– Тры.
____
По вечерам собирались подруги. Бодрая Галка с медальным профилем, красавица Елена, вялая Валя…
Валя просила:
– Завтра, Катя, приезжай к нам. Муж просил. Ах, да, у твоего Вени день рождения! Чтобы все у тебя было хорошо.
Никакого воображения. Я им не интересен. И причем тут ее муж?
Красавица Елена подняла на меня прекрасные глаза и сказала:
– А я знала.
Вытащила из сумочки красивый галстук. Я был тронут. Катя веселым тоном:
– Ха, он мне устроит день рождения. В честь своего дня будет угощать своих теток на работе. Уже не воспитаешь.
– Неправда, – закричала грубая Галка. – Он как раз думает, что пригласит тебя в ресторан. Правда, Веня, ты так думаешь? Ведь, правда, ты собрался с ней в ресторан или театр? Во, я говорила!
Я оторвался от своих мыслей и промямлил:
– Приблизительно.
– Ха, его уже не воспитаешь, – хохотнула моя супруга.
И она права. Не думал о завтрашнем дне, что, мол, радость устрою. Сам ждал, открыв варежку, что предложат что-то. Точно, как моя дочка.