Меня спасало общение с другим миром – все равно с приятелями или на работе.
На работе мне подарили белую водолазку. Наверно, собрали по рублю. Выписали премию. Женщины намекнули о выпивке. Прохоровна подзуживала:
– Мы тебя любим, а ты зажиливаешь!
Молча сбегал в ГУМ.
Выпили шампанского. Я увернулся от кадровика, захотевшего приподнять за уши своими огромными лапами.
Кадровик огласил решение партбюро: всем принять участие в демонстрации первого мая.
– Не могу, – отказывался я. – Семейные обстоятельства.
Приличные люди уже не ходят на демонстрации
– Ничего не знаю, – жестко отвечал кадровик. – Партбюро постановило, пять человек правофланговые.
– Не могу, выгонят из дома.
– Надо, надо. Иначе ответишь на партбюро.
____
Утром секретарь Злобин инструктировал собравшихся.
– Значит, так. Ровно в 8, у главного входа министерства. Не опаздывать. Есть кто-нибудь больные, или желающие заболеть? Так, если чего, соответственно на партбюро будем говорить.
Он полез открывать штору. С окна, кряхтя, объяснял:
– Вы знаете, есть люди хорошие, а есть плохие. Так вот, могут пристать к шеренге. Посторонних не пускать… Вот, в основном, все ваши функции. У нас из оформления только стяги будут. Вот вы… и вы… понесете по стягу. Не, они не тяжелые. Только ручки эти алюминиевые, попачкать руки можно. Распределите людей – стяги нести по очереди. И… танцевать, там, захотят, мало ли что… А выпить, может быть, можно зайти к себе в министерстве…Запишите фамилии своих.
Правофланговый, лысоватый, с карандашом наготове, потянулся вперед.
Первого мая, под марши радио, утром вышли на Смоленскую. Морось, пронизывает неприятный ветер. Я злился, что не надел пальто.
Подошли остальные. Прохоровна в сиреневом пальто широким раструбом в низу, Лариса в черной коже, Лида в вязаном пальто, Лиля в дешевеньком пальтеце. И командированные в центр эксперты из наших филиалов в регионах.
Злобин в коричневом костюме озабоченно оглядел паству.
– А где Ирина? Говорит, болеет? Надо проверить.
Я пожалел, что не так независим, теперь приходится мерзнуть.
Всей шеренгой вошли в какой-то подъезд, правофланговый весело организовал питье и закуску. Стало теплее.
В переходе подошел нищий, весь в бороде, с парой книг.
– Ка-му ка-нижечку? О па-следствиях ку-льта!
Я нес стяг, надев белые перчатки – дала жалостливая Прохоровна. Пошли. Дунул ветер, и стяг чуть не вывернулся из моих рук. Вокруг засмеялись, я помахал белой рукой народу. Задиристо острил, проходя перед строем.
Возбужденная Прохоровна в сиреневом пальто колоколом, замерзшие Лида и Лиля. Мы шли, под руки, как купеческая семья.