Поэт Коля Кутьков соглашался:
– Даже у Блока только десять стихов хороших.
Заспорили о литературном мастерстве.
Байрон восторгался Данте:
– Олеша писал о Данте: пожар фантазии! Удивительные эпитеты! В аду мост обвалился во время того землетрясения, которое произошло, когда туда спускался Христос. Какая мощь подлинности!
Костя Графов кричал:
– Вот, читал Сименона, его "Тюрьму". У него убеждение, что персонажа надо выбить из седла. Как? Заставить его увидеть все в истинном свете, почувствовать, какую призрачную жизнь он ведет. Сименон заставил сестру убить сестру. И все герои уже стали действовать самостоятельно, без усилий автора.
«Тюрьма» и стала краеугольным камнем его дальнейших писаний – крутых народных сериалов, "выбивающих из седла" население у экранов телевизоров.
– Сименон считал: не надо выдумывать технику. Она приходит сама, если есть что сказать. "Раньше писали хроники, а теперь нужно найти событие, которое все переворачивает в жизни героев, и вокруг надо строить рассказ".
Коля авторитетно говорил:
– У Гоголя Катерина с младенцем плывет по реке серебряной ночью, и пугается… Тут можно вывалить целиком все поверья, все обычаи, всю нравственную жизнь народа.
Гена Чемоданов вскидывал очки на лоб.
– Гарин-Михайловский рассказывал Горькому сюжет: двое в ночи идут, и друг друга боятся. Мол, темная глубина человека. И – так и не стал писать. "Не моя тема. Это Чехову надо писать". Вот как чувствовал свою тему. А у нас многие – берутся писать на любую тему.
Есть же на свете люди, ради ценности книги готовые отдать все!
Валерка Тамарин высказывал заветное:
– Я изучаю методы работы и стиль писателей от "а" до "я", начиная с писем. "Талант – труд", и надо засесть. Нашел сходство с Ю. Олешей: он героев с себя переписывал. Чехов – и тот о себе. У него положительный герой в его смысле – это он сам, только удалил себя как писателя. Психология всех его уродов – во многом изображение его психологии. По капле вдавливал из себя раба.
Все посмотрели на него с недоумением.
–Чехов писал «по воспоминаниям», – робко возразил я. – Тут действует «накопление чувств». Личная близь – слепа. Хаотична, негармонична, в ней лишь рождается то, о чем надо писать.
– Это ты брось! Без нервов и кишок автора – чушь!
Он оскорблено замкнулся в себе.
Батя торжествующе провозгласил:
– Литература вообще не нужна! Лев Толстой сказал: со временем перестанут писать художественные произведения. Будет совестно сочинять про какого-то вымышленного Ивана Ивановича или Михаила Петровича. Писатели будут не сочинять, а рассказывать то значительное и интересное, что ими случалось наблюдать в жизни.