Красивая Елена сказала моей жене:
– А вот Веня твой поехал бы за границу не из-за тряпок, а понять что-то.
– А он такой, как я, – развеселилась Катя. – Надоело протирать юбку, редактируя всякую патриотическую дрянь. Хочется большего. Вот, тебе, Лена повезло.
– Внешний блеск, – усмехнулась Елена. – На самом деле талдычу ту же дрянь.
– А я бы поехала из-за тряпок, – горячо возразила Галка, обернувшись ко мне. – Брось ты свои поиски чего-то! А жену обеспечивать, и самому быть обеспеченным – мало? Это тоже неплохо.
Худая Валя, принимающая все, как есть, не соглашалась:
– Э-э, не осталась бы за границей… Кто знает.
– Ха-ха, – загоготала Галка. – Нет, бараны же вы, не знаете, зачем живете.
– Мне нужно самое простое, – говорит Валя, – нормального человека и нормальной жизни.
И вздохнула:
– Да, нам бы заиметь трехкомнатную квартиру, да муж бы за границу поехал, больше ничего не нужно!
Ее муж, бесцеремонно поглощенный едой, поднял голову и прикрикнул на нее:
– Иди сюда, надаю сейчас!
Насытившийся и пьяный муж Вали лез ко всем дамам, с бесцеремонной мужской уверенностью обнимал и пытался целовать взбудораженных женщин. Я понимал этого козла, лапающего всех баб, но когда он облапал мою Катю, хотелось дать ему в морду.
На кухне Галка говорила Вале:
– Ну и домострой тебе попался.
Та прятала глаза.
– Я его люблю.
На кухне Наташа жаловалась: конечно, возьмет ребенка от родителей на свою новую квартиру. Какое имею право на их шее сидеть? Ведь, ребенка родила я, он не их, как ты говоришь.
Я не понимал, кто здесь, зачем они говорят что-то не обязательное, и хотел и боялся остаться с Катей наедине, в нашем счастливом сне. Светлым пятном была только красавица Елена. Несмотря на мое окончательное успокоение в Кате, мне та нравилась, тем более она глядела на меня с несомненно женским интересом в темных глубинах ее еврейских глаз. Ничего здесь нет такого – мужикам, глубоко запавшим на одну, могут нравиться и другие.
Следующим вечером раздался звонок. Катя схватила трубку, и вся покрылась испариной.
– Я вышла замуж.
И разговор быстро свернулся.
Я спросил:
– У тебя кто-то был?
Она смутилась, и твердым голосом сказала:
– Был.
Я ужаснулся, боясь спросить: как долго?
Повернулся, оделся и пошел. Словно мне в волшебном сне нанесли удар ножом.
Она бежала за мной босиком по освещенной улице.
– Тогда я тебя не знала!
Вспоминаю, я тогда в ревности не различал ее прошлое и настоящее. Убыстрил шаги, и она отстала, рыдая.
Шел и воображал, как ее ласкает другой. Наверно, любила, с ума сходила. А он бросил ее, а теперь захотел продолжить секс. И, может, делала аборт от него.