– О чем ты говоришь?
– Я говорю о том, что у него был приступ...
– Приступ? Сердечный...?
– Дай мне закончить, – отозвался он, опускаясь на диван и кладя руку на спинку. Пальцем другой он коснулся небольшой дырки в подушке. Оставленной там, очевидно, сигаретой. – Ты куришь, Айви? – шокировано спросил Абель.
– Мебель досталась мне вместе с квартирой. Эта дырка уже была там. Так что случилось с папой? – я достала портфель и стала рыться в нем, ища сотовый.
– Ничего у тебя не выйдет, – произнес Абель, увидев телефон у меня в руке. – Папа сейчас не может ответить на звонок, – передразнил он стандартную фразу для автоответчиков, но каким-то странно жутким голосом.
– Да что с тобой? – я нажала на кнопку, чтобы позвонить папе, и меня тут же перевели на голосовую почту. Я попыталась набрать номер Эванжелины, но с тем же успехом. Наконец, я стала дозваниваться до мамы, но услышала лишь гудки.
Абель поднялся на ноги, выхватил у меня телефон своей большой ладонью, сбросил вызов и положил мой сотовый к себе в карман.
Я посмотрела на старшего единокровного брата. Он был почти на десять лет старше меня, рожденный от первой жены отца, и всегда ненавидел меня с сестрами, которые появились на свет во втором – признанном – папином браке.
– Он в коме, – на его лицо набежала тень. – Там проводят разные тесты, но пока обнадеживать нечем.
– Что? Как? Когда?
– Два дня назад.
– И ты сообщаешь мне только сейчас? Где он?
– В больнице. Где ему еще быть?
– В какой?
Он посмотрел на меня, как на идиотку. Да, значит, в той самой больнице, куда ходили все члены «Общества».
Повернувшись, я поспешила в спальню, чтобы собрать кое-какие вещи. Мне нужно ехать домой. Я должна. Боже, я и не думала, что когда-либо вернусь туда по своей воле.
– Разве ты не хочешь услышать хорошие новости? – спросил Абель, встав в дверном проеме.
Я бросила на него взгляд, когда он небрежно прислонился к косяку.
– Нет, не хочу. Папа в больнице, и мне нужно ехать к нему. Выяснить, что произошло. Ты ведь мне не расскажешь, так?
Он вошел в спальню.
– Я скажу тебе то, что ты обязана знать.
– А с каких пор тебя волнует моя осведомленность?
Абель взглянул на меня так, словно смущен моим вопросом.
Я покачала головой. Глупо было спрашивать. Я залезла под кровать и достала спортивную сумку. Подняв ее на матрас, расстегнула молнию.
– Мне нужно кое-что упаковать. Можешь убираться, Абель, – открыв шкаф, я достала несколько свитеров.
– Тебе это не понадобится, – произнес брат, подходя ко мне и хватая за запястье. – Кто-нибудь уберет эту квартиру, сейчас на это нет времени.