III век нашей эры
Этот период моего воплощения в новом теле был коротким. Я помню только, как оставляю рожденного мной младенца у своих родителей, и присоединяюсь к своему мужу, вожаку партизанского отряда бриттов, сражающихся с римскими завоевателями. Мы грабим очередной обоз легионеров. Затем подкарауливаем вернувшихся за этим обозом солдат, и во время этого боя копье одного из наших противников вонзается мне в сердце. За минуту до смерти, перед моим духовным взором пролетает вся моя жизнь. Я вижу, как мы с моим возлюбленным мужем даем клятву сражаться с завоевателями. Как я, пробираясь в лагерь к врагу, читаю заклинания, призывающие на них смертельные болезни, и как я подсыпаю отраву в корм для их лошадей. Я горда тем, скольких легионеров мне удалось отправить на тот свет, и с этим чувством я покидаю этот бренный мир.
17 век нашей эры
В 17 веке я прожила недолгую, полную как трагических, так и счастливых событий жизнь. Началась моя жизнь в Германии, куда моя мать попала, выйдя замуж за торгового партнера моего деда. Этот партнер, молодой мужчина, выходец из Ирландии, был частым гостем в доме моего деда, и год за годом наблюдал за тем, как росла моя мама. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, он попросил ее руки, на что мои дедушка и бабушка с радостью согласились. Моя бабушка была известной в своей округе знахаркой и повитухой. Через десять лет, когда мой дед умер, бабушка переехала жить к нам. В это время в Германии шла война между католиками и протестантами, которая сопровождалась бесконечными судами над ведьмами и колдунами. Все эти судилища сопровождались конфискацией имущества несчастных и в большинстве случаев их страшной казнью в пламени костра. Глядя на эти жуткие безобразия, мой отец подумывал свернуть свое дело, и перевезти нас всех на свою историческую родину. Но судьба распорядилась иначе, на него кто-то написал донос. Причем доносчик обвинял в пособничестве дьяволу не только его, но и его тещу, мою бабушку. По его словам они, якобы, были виновны в высушивании вымени коров и постоянном сквашивании молока у жителей поселка. Их обоих обвинили в колдовстве, три месяца пытали и приговорили к сожжению. Мой отец был предусмотрительным человеком и, на всякий случай, прятал большую часть денег в нашем охотничьем домике, в лесу. Интуиция не подвела его, как только его и мою бабушку арестовали, нас с мамой выселили из дома, а все наше имущество конфисковали. Наш сосед пригласил нас жить к себе, но мама наотрез отказалась. Она подозревала, что этот овдовевший мужчина был тем самым доносчиком, из-за которого на нас обрушились все эти несчастья. Мы оставались жить до конца судилища в охотничьем домике. Каждый вечер мама плакала и молилась, чтобы отца и бабушку оправдали.