– Я своими ручками сделал для этого замка уже слишком много, и мог бы больше, но они испугались инноваций, испугались, что их труд станет никому не нужным. Они просто трусы!
– Ого, мсье изобретатель? Так вот, Тесла, вали в свои резиновые королевства, и изобретай там свои резиновые прокладки для труб, а еще, изобрети пожалуйста кран для водосточных труб, иначе, нет ничего глупее, чем стучать по ним, чтобы пошла вода! – проорала ему я и прибавила шагу, но услышала, как он бежит следом за мной.
– Ты была в замке? Как ты туда попала? Ты служанка? Откуда знаешь о прокладках для труб? – он быстро задавал вопросы, вновь схватившись в мой рукав.
– От верблюда, отцепись, или я заору, и тебя не только в твой резиновый мир не отпустят, но и посадят вполне себе в подземельный. Будешь червям рассказывать о своих стартапах, ясно?
– Я не понял ни слова. Кто ты такая? – его глаза были как две больших ягоды, и они блестели в свете светильников, что были установлены по всей территории сада.
– Агния Барто, понял? А теперь отпусти, и вали варить резину. Как научишься, возвращайся, я расскажу тебе о ее прекрасном применении в области предохранения от появления таких вот идиотов, - выпалила я со злости, снова дернула руку и побежала вокруг замка.
Когда я обернулась, его уже не было – не рискнул идти в сильно освещенную часть сада. Я чувствовала, как в висках пульсирует кровь. Какого черта он прикопался ко мне, кто он такой, и что ему от меня надо? Тоже мне революционеры с запоздалым пубертатным периодом. А с другой стороны, хоть не сидят на диване, как мой Вадим. В минуту, когда я вспомнила о нем, мне стало жаль Вадима, себя, свою жизнь, и даже все свои знания, которые здесь было совершенно не нужны.
Я села на поляну под грушей и поняла, что все мои достижения – это не мой труд, это всего лишь желания Вадима, и моя бабушка зря мной гордилась, говоря, что так быстро находят работу только настоящие профессионалы, и их берут на работу «с руками» потому что видят потенциал. Даже тебя я подвела, бабуль. Ничего я не могу.
– От земли не приходит сила, детка, от земли приходят болезни, - надо мной стояла Лира. Она была как всегда – при параде: с сильно завитыми волосами и высокой прической, с «мушкой» на щеке, вишневой помадой и в туго затянутом корсете на пышном теле.
– А от вас исходит притворство, дорогая Лира. Больше я ничего вам ответить не могу, - опустив голову ответила я и тут же пожалела – не хватало еще завести врагов, чтобы жизнь стала совсем уж гадкой.
– Я вижу, что ты чем-то расстроена, и поэтому не стану обижаться, но хочу, чтобы ты знала – за мое притворство ты принимаешь мою честность. Людям тяжело принять правду, и они начинают обзывать человека нелюдимым, мизантропом, прагматиком, и даже придумали новое определение….