- Ты против, что я пришла?!
- Нет, что вы! - бросает искренне и исправляется: «Ты».
- Просто... Можете... Можешь не говорить Диме, что Оля впустила тебя, когда я отсутствовала?
Ее щеки от моего взгляда из болезненно белых становятся пунцовыми, но она тараторит дальше:
- Мне надо было уйти, а Оле нельзя было подходить к двери вообще, не то, что разговаривать с кем-то и впускать в квартиру.
- Хорошо.
После моих слов напряжение отпускает фигуру девушки, и она, обмякнув, спрашивает меня:
- А вы... Ты... Вместе учишься с Димой?
>- Да.
- Ну да, он сейчас. Мало с кем общается. Ну после всего.
Ее взгляд теряется где-то в дымке прошлого, и я решаюсь задать этот тяжелый
вопрос:
- Что случилось с вашими родителями?
- Разбились на машине, - глухо откликается Даша.
- Когда?
- В ноябре...
Я считаю в уме - полгода назад.
Девушка, не желая распространяться на болезненную тему, переводит разговор:
- А. ты... давно с ним знакома?
- Нет.
- Значит, ты его совсем не знаешь. Ну какой он на самом деле... Был.
Чувствую, как от любопытства загораются мои глаза.
- Так расскажи!
Она прячет взгляд в своих ладонях и бормочет:
- Он сердиться будет.
Мне необходима, как воздух, любая информация о Кречетове, и я пытаюсь ее сломить своим главным доводом:
- Я не скажу ему об этом.
Даша испытующе смотрит на меня и внезапно, словно отбросив свои сомнения, улыбается, и задумчиво начинает:
- Раньше он был.
- Балбесом! - решительно вставляет Оля, потерявшая всякий интерес к игрушкам и, развесив уши, с жадностью поглощающая наши разговоры.
Девушка бросает укоризненный взгляд на сестру и выдает свою версию.
- Веселым! Шутил много, улыбался и...
- Был бабником. - продолжает малышка.
Даша качает головой, произнося:
- Любимцем девчонок.
- У нашей двери его подружки стояли, - закатывая глаза, заявляет девочка.
- Скажешь тоже!
- Я видела! - возмущается она оттого, что ее слова подвергли сомнению.
Улыбаюсь. Да, такого Кречетова мне трудно представить.
- А куда сейчас делись... все эти девчонки?! Разогнал?!
Даша пожимает плечами.
- Потихоньку все сами испарились, после... Дима ведь так изменился.
Потом поразмышляв пару секунд, добавляет:
- Да и времени у него сейчас на них нет. Он же учится и работает.
Я киваю, показывая, что хоть в чем-то я в теме.
- Да, занимается репетиторством.
- Не только. Он еще на мойке в Европолисе подрабатывает... в последнее время.
Видя, что для меня это неожиданность, девушка поясняет:
- Бабушка заболела, ей лекарства нужны, вот он и устроился.
Сейчас я очень отчетливо понимаю про параллельные прямые, про которые он вчера мне говорил. Если бы не этот дурацкий спор, я бы так и летела по накатанной между салонами, магазинами и счастливой ничем не обремененной жизнью и даже не имела представления, что у кого-то может быть по-другому. Что кому-то надо не только закрывать сессию, но и обеспечивать свою семью. Ежусь от прилипшего ощущения никчемности и бесполезности и впервые в жизни думаю, что кайфовать от счастливого лотерейного билета, выданного мне судьбой, уже как-то не хочется.