Янис резко вскидывает ладонь вверх, чтобы я замолчала. Замечаю на внутренней ее стороне царапины и нежно прикасаюсь к ним пальцами, рассматривая свежие следы. Это от шипов? Тех самых роз, которые он вчера выкинул из окна на асфальт?
— Чем конкретно тебя шантажировали? — с нажимом спрашивает Ян, сжимая ладонь в кулак и убирая ее на подлокотник.
Неприятно, что трогаю его порезы? Больше не буду.
— Пригрозили, что если Дима не вернет деньги, то к нам в квартиру нагрянут полицейские и найдут наркотики или брат поймает приход в машине, а потом кто-то из нас обязательно сядет в тюрьму. Мы с ним ничем подобным не балуемся и никогда не делали этого. Всю ночь брат обзванивал друзей. Нашел необходимую сумму. Но… я боюсь идти к Антону и переживаю, что он не возьмет деньги, а если возьмет, то за этим все равно не последует ничего хорошего…
— Чем конкретно тебя шантажировали и что просили сделать? — повторяет Ян вопрос, заводясь.
— Спровоцировать тебя, а потом написать заявление, якобы ты меня изнасиловал. Слуцкий сказал, что твой отец с недавних пор имеет вес в политике, а ты… Что у тебя не все гладко с репутацией. Поэтому твоя семья не захочет новой шумихи и пойдет на все условия.
— И таким образом ты решила подсуетиться и от одного мерзавца с плохой репутацией к другому перейти, правильно тебя понимаю? — спрашивает Янис на удивление ровно, но в голосе слышится недовольство и презрение.
От волнения сильно кружится голова. Я уже с трудом понимаю, что говорю, и улавливаю суть услышанного. Пусть не цепляется к словам и скажет как есть: поможет или нет. Зачем на меня давить? Разве не видит, что я правду говорю и мне действительно очень страшно?
— Думай, что угодно, но писать на тебя заявление я не хочу. Для меня это куда более плохой шаг, чем прийти и предложить услуги интимного характера. По своей воле. В обмен на защиту.
— Н-да, Алёна… Просто нет слов. Думал, меня уже ничем не удивить. Однако тебе это опять удалось.
Ян шумно вздыхает. Вместе со мной поднимается с кресла и, оставив меня стоять у стола, отходит к окну.
— Какая сумма долга?
— Деньги брат нашел. Я лишь хочу, чтобы ты отдал долг Слуцкому лично в руки, под расписку, и попросил Антона оставить меня в покое.
— Я спросил про сумму, а не о ее наличии и о том, что от меня требуется, — холодно осаживает Багдасаров.
— Миллион.
— Чего?
— Рублей.
— Пиздец тебе, Слуцкий, — говорит Ян так тихо, что я едва разбираю его слова. — А брат сейчас где?
— Ждет внизу.
Багдасаров резко поворачивается в мою сторону.
— Хочешь сказать, что он отпустил тебя решать ваш общий вопрос подобным мерзким путем одну?