– Убийца! Ты убийца! Родного отца… – снова начала кричать баба Женя.
– Прекратите мешать следственному делу! – прикрикнул следователь.
– Расскажите, как вам удалось сбежать?
– Когда отец открыл дверь, я ударил его кочергой. Воспользовавшись его временной беспомощностью, я нашел свои документы, которые мать от меня прятала, и с ними сбежал.
– Вы знаете, что у вашего отца после удара образовалась гематома?
– Нет, после побега из дома я больше ничего не знаю о том, что здесь происходило.
– Он из-за тебя умер! Своим ударом ты его убил! – опять закричала баба Женя.
– Перестаньте мешать! – рассердился следователь. – Мы уже с вами обсуждали, что причина смерти вашего мужа – инсульт и он произошел спустя несколько лет после побега из дома Игната Угримовича.
Следователь сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Теперь слово предоставляется вам, расскажите, все так и происходило? – обратился следователь к бабе Жене.
– Нет, – спокойным голосом ответила старушка.
– Что именно, по-вашему, было рассказано не верно?
– Все! Все, что говорит этот человек – неправда! Отец любил и его, и Тараса. Никакой порки с особой жестокостью и запираний в подвале не было. Он все придумал! Надпись на ступеньках нацарапал заранее, чтобы оклеветать отца. Игнат нас всех ненавидит, он убил отца, а потом вернулся, чтобы убить и брата. Давай, меня тоже задуши! – закричала баба Женя, поднявшись со стула.
– Перестаньте! – закричал следователь, – немедленно сядьте на свое место и говорите по существу.
Следователь встал и прошелся по комнате туда и обратно.
– Расскажите, при каких обстоятельствах ваш сын Игнат получил травму ноги? – обратился он к бабе Жене.
– Он неудачно упал. Это было давно, когда он еще был школьником.
– Спасибо, – поблагодарил ее следователь. – Теперь прошу вас ответить на тот же вопрос – при каких обстоятельствах вы получили травму ноги? – обратился следователь к Игнату Угримовичу.
– Однажды отец решил научить нас охотиться на диких зверей. Он просто взял двух своих сыновей школьного возраста и повел в лес. Мы шли несколько часов без остановок и сбились с пути. В какой-то момент мы поняли, что отец водит нас по кругу, мы проходили снова и снова одни и те же места. Когда Тарас сказал ему об этом, отец ударил его по лицу, чтобы тот не создавал панику. Мы молчали, но продолжали ходить кругами. Мне стало страшно, и я заплакал. Тогда отец поднял с земли палку и начал меня ею бить. Как всегда, им овладела ярость, поэтому он увлекся своим наказанием. Сильно избив меня, отец велел Тарасу стоять на месте, а меня куда-то повел. Дойдя со мной до первой опушки, он сказал, что сын-трус – это худшее из того, что может с ним случиться. Отец велел оставаться мне в лесу одному, чтобы набраться храбрости и избавиться от страха. Мне было настолько страшно, что я вцепился в него обеими руками и стал умолять не оставлять меня одного. За это я снова получил пару ударов палкой. Он мне – своему десятилетнему сыну, сказал замолкнуть, достойно нести наказание и быть мужчиной. Затем, отец скрылся из моего поля зрения. Я огляделся вокруг, вся земля под ногами была усыпана следами от копыт диких кабанов. Сжимаясь от страха, я брел по лесу в неизвестном направлении, а тем временем вечерело. Постепенно температура стала опускаться, и я начал мерзнуть. Смирившись с мыслью, что за мной никто не вернется, я начал подыскивать место для ночлега. В диком лесу везде было опасно, я боялся лежать на земле, потому что меня мог найти медведь или волк. В качестве самого безопасного места я выбрал высокое дерево. От отцовских побоев у меня сильно болело все тело, особенно ноги и спина. С трудом я забрался как можно выше и нашел самую широкую ветку. Кое-как я на нее улегся и приготовился переждать ночь. Даже сейчас, спустя столько лет, я в подробностях помню все звуки в диком лесу и словно слышу стук собственного сердца. Мне было ужасно страшно, ночь в лесу стала для меня настоящим кошмаром. Как бы я не старался отгонять сон, он все-таки меня сморил. Проснулся я от страшной боли, меня разбудил удар об землю – я упал с дерева. Вся левая часть тела ужасно болела, но главный очаг боли сосредоточился в левой ноге, я не мог на нее наступать.