– Это правда?! – вскрикнул он, сжимая пальцы всё сильнее. – Кира, это правда?! – буквально прорычал Сорокин, так и не услышав ответа. – Тебе действительно нужна помощь? – уточнил он уже сдержанно, почти спокойно. Кира устало улыбнулась и решительно качнула головой.
– Конечно же, нет. – практически ласково проронила она и провела нежными пальчиками по его небритой щеке. – Но, согласись, тебе понравилось быть моим героем. Польстило, что я обратилась к тебе первому, так ведь?
– Дура! – зло выплюнул Сорокин и оттолкнул Киру от себя. А она развернулась и ушла, независимо расправив плечи.
Возвращаться домой не хотелось. Кира в принципе плохо переносила замкнутые пространства. Казалось, стены давят на неё, грозясь прихлопнуть, голову переполняли какие-то нелепые мысли, от бессилия хотелось кричать. Именно поэтому она хваталась за каждое свободное дежурство, поэтому оставалась сверхурочно, моталась по командировкам для обмена опытом. Только бы не оказаться одной. Только бы не оставаться наедине с воспоминаниями, невысказанными упрёками и бесконечными «если бы…» Кира так боялась одиночества. Пожалуй, только его и боялась.
Устроившись на влажную после недавнего дождя лавочку незнакомого сквера, она опустила голову в ладони и протяжно вздохнула. Сам того не ведая, Сорокин безжалостно надавил на болевую точку. Сейчас всё казалось практически нереальным и призрачным, но Дениса она действительно любила. Как умела, отдавая себя всю. А он будто бы забавлялся. Не хотел никому принадлежать. Смотрел на неё своими невероятными глазами цвета грозового неба. Касался так нежно и мучительно сладко. Он нашёптывал милые глупости, беззлобно подшучивая над её наивностью и неопытностью. Свой первый поцелуй Кира тоже помнила. Слишком хорошо. И это невероятное чувство лёгкости даже сейчас, в хмурый и ненастный день заставляло её улыбаться. Пусть даже скорбно, с нотками горечи. А тогда тело обволакивала всеобъемлющая нега, предвкушение запретного удовольствия. Приятно кружилась голова, и непременно казалось, будто она вот-вот задохнётся. Не только от недостатка воздуха, но и от переполняющего её восторга.
Денис поцеловал её на следующий же вечер после своеобразного объяснения в любви. Совсем как взрослую. Он вновь усаживал её на свои колени, но разум захлёстывали другие эмоции. Новые, сильные, заставляющие вздрагивать от его прикосновений снова и снова. Заставляющие сладко постанывать, жадно хватать ртом ставший раскалённым воздух, закрывать глаза и… представлять… Предвкушать, как маленькое таинство становится общим воспоминанием на двоих.