– Достанется сейчас тебе, милая. И кое-что другое, – прошипел он, хватая Элеонору за локоть. – Какого черта ты творишь в моем замке?
***
Я недовольно дернулась. Раздраженно выдохнув, Юлиан отпустил. И все-таки продолжил смотреть так, что стало не по себе.
– На что ты, вообще, рассчитывала? Что я не замечу? – он скрестил руки на груди, глядя сверху-вниз.
Я сама почувствовала себя вороватым беспризорником, стащившим конфеты со стола.
– Разве они тебе мешают?!
Снизу донесся грохот и звон. Я сжалась, зажмурившись. Похоже, кто-то сшиб вазу, стоящую в коридоре.
– Кто дал тебе право? – прорычал Юлиан.
– Я же теперь твоя жена, да? Значит, это и мой дом тоже! – выпалила я, подавшись вперед.
Он усмехнулся. В глазах сверкнул лукавый огонек.
– Ловко, – практически промурлыкал Юлиан, потянувшись к моему лицу. – Ты же сама говорила, что этот брак для тебя ничего не значит. Может, передумала?
Он медленно и томно обвел пальцем контур губ. Они невольно разомкнулись. Вырвался вздох, тихий и сладкий. Юлиан подался навстречу, уже готовый поцеловать. Мои ресницы затрепетали, но я взяла себя в руки.
– Мне нужно к детям…
Юлиан неохотно отступил назад. Он одернул сюртук, сдержанно начиная:
– Есть старая комната для прислуги. Сейчас там никто не живет. Думаю, десяток кроваток туда точно влезет…
Мои глаза широко распахнулись. Я прижала ладони к груди, глядя на Юлиана одновременно недоверчиво и радостно. На губах расцвела улыбка.
– Так ты не против?!
Я рванулась вперед. Захотелось порывисто обнять. Ведь на Земле это было моей мечтой: помогать детям! Однако я осеклась и поджала пальцы, как только заметила взгляд Юлиана. Коварный. Манящий.
Я смущенно отвернулась. По крайней мере, попыталась. Ведь Юлиан тут же поймал за подбородок, заставляя взглянуть в лицо.
– Хочешь поблагодарить меня? Тогда я предпочту не словами, – бархатистый шепот и горячее дыхание опьянили.
«Это уже было», – мелькнула странная, нелогичная мысль.
А потом мозг просто отключился. Ведь Юлиан накрыл мои губы своими, чувственно сминая. Я захотела было возмутиться, отпрянуть… а потом просто растаяла в сильных руках. Тело само изогнулось навстречу, словно превратилось в податливый воск. Дыхание перехватило, а сердце зашлось быстро-быстро, сладко-сладко.
За спиной раздалось покашливание, одновременно деликатное и насмешливое. Оторвавшись друг от друга, мы повернулись к Дамиану. Он улыбнулся так нагло, что захотелось залепить подзатыльник, как мальчишке. Правда, эта улыбка быстро сошла. Помрачнев, Дамиан негромко обратился к Юлиану: