— После ужина я могу включить вам познавательные фильмы о нашем времени и коалиции, — предложил он, но затея не показалась мне заманчивой.
— Давайте не сегодня, пожалуйста. День был настолько длинным и насыщенным, что, боюсь, с меня достаточно информации, — отказалась я.
Действительно, чувствовала я себя к этому времени выжатым лимоном. Видимо, закончился чудодейственный эффект от возлежания в гнезде, и я потихонечку возвращалась в прежнее состояние. Мне хотелось уложить сына спать и остаться в тишине, покое, без груза ответственности перед ним, чтобы наконец всё осмыслить и даже поплакать.
К счастью, Тошка чувствовал себя в окружающей обстановке по-прежнему комфортно, к тому же за день тоже вымотался и уснул очень быстро, я даже не успела ему сказку рассказать.
И я, как и планировала, потушила большой свет, оставив лишь ночную подсветку под потолком — дар Ли показал, как это сделать, — легла и уставилась в стену. Сна не было ни в одном глазу, зато мысли носились табунами. Про новую жизнь: какой она будет? На каком уровне развития эта Глизе? Ниже нашего времени, но насколько? Есть ли там элементарные удобства и изобрели ли антибиотики? Что я вообще должна буду делать в этом медпункте? Раны зашивать или ОРЗ лечить?
А кому достанется наша квартира на Земле? Хотя, какая мне теперь разница?
Потом мысли вернулись к должностным обязанностям. А вдруг мне надо будет и аппендиксы удалять, и роды принимать? В теории, я смогу это сделать, но опыта у меня никакого. А вдруг там вообще идут боевые действия? Ох! Только бы не это!
От боевых действий мысль устремилась к Захару. Мы с мужем вместе учились в школе и поженились сразу же после её окончания. Потом он пошёл в армию и, отслужив срочную службу, подписал контракт, чтобы денег на семью заработать. Его отправили в горячую точку, а оттуда он не вернулся — погиб при исполнении служебного долга. Так мне сказали... Мы и не жили толком вместе, но, кроме него, у меня никого не было. Я с пятнадцати лет жила одна — с тех пор как дедушка умер. У меня, по документам, имелась мать, поэтому в детский дом я не попала, но вот видела я её нечасто. У неё была другая семья.
Квартира теперь достанется ей.
На этом месте я всхлипнула. Не потому, что квартиру жалко, а от осознания своей невезучести. Это сорвало запоры, и слёзы полились по вискам на подушку.
Не могу сказать, сколько продолжалась моя тихая истерика, но в какой-то момент я поняла, что не могу успокоиться и скоро начну икать. А мне ведь нужно как-то уснуть.
Завтра наступит новый, наполненный событиями день, и я должна быть в форме. Нельзя показывать Тошке свою слабость и этим его пугать.