— Ладно, — я подвязываю волосы и искренне улыбаюсь Грису. — Приступим к работе.
* * *
Мы с Грисом погружаемся в дистилляцию лекарств, просыпаясь с солнцем и работая при свечах до глубокой ночи. Целебные ароматы базилика, корицы и лаванды постепенно подавляют едкие остатки Яда Змеи и ржавый привкус кровавого зелья Лесажа. Мы собираем подносы с целебными веществами, пока они не заполняют все столы и шкафы. Даже ящики, коробки и пол завалены разноцветными свертками и склянками. Это невероятно красиво — доказательство того, что все было налажено, — но струйка беспокойства в моих венах не иссякает.
Сон продолжает ускользать от меня. У меня дрожат руки, пока я сжимаю пестик. И меня преследуют образы иссохших, истекающих кровью тел.
Единственный раз, когда мой разум по-настоящему спокоен, — это когда я одна в лаборатории, пытаюсь создать свое предательство. Я знаю, что мне нужно остановиться. Это опасно и, прежде всего, бесполезно сейчас, когда мы вернулись к лекарствам. Но необходимость экспериментировать остается, как зуд. Ужасное подергивание, от которого выступает пот. Маленький красный гримуар отца кажется живым, дышащим существом, спрятанным в моем лифе. Он зовет меня, как песня сирены, обвивая своими злобными щупальцами мои ноги и уводя их обратно в лабораторию.
Глубокой ночью, когда даже Грис лег спать, а в комнатах обитают только призраки, я на носочках спускаюсь по винтовой лестнице, запираю дверь лаборатории и прохожу в свой секретный мир алхимии. Под воображаемым руководством отца я модифицирую лекарство от дезинтегратора, пока не буду уверена, что все правильно. Затем я убираю мешочек, наполненный ингредиентами, под нижнее белье, чтобы быть готовой в любой момент. Созданное зелье работает всего час или два, и я хочу быть готовой проверить его эффективность, если Лесаж без предупреждения пустит на волю свою магию. Хотя я могу доверять маме, я никогда не буду доверять ему.
Утром шествия я поднимаюсь по лестнице в покои матери, чувствуя себя спокойной и полной надежд, почти полностью похожей на себя прежнюю. Я очень хочу покинуть дворец и раздать лекарства, пообщаться с людьми и прогнать остатки моей вины. Я даже улыбаюсь Маргарите и Фернанду, когда они шагают вместе со мной по площадке второго этажа — тут я перегибаю.
— Тебе стоило привести себя в порядок по такому случаю, — Фернанд убирает с моих волос солому. — Ты уже спишь в своей лаборатории? Или, может, совсем не спишь? — добавляет он, потянув за уголки своих глаз. — Ты выглядишь ужасно.
— Все еще лучше, чем ты, — парирую я. Для меня загадка, что моя сестра видит в нем. Тонкие черные волосы Фернанда даже длиннее, чем обычно, а бархатная маска, которую он никогда не снимает, липнет к его щекам, как вторая кожа. Не знаю, ненавижу ли я его за то, что он подлый, интригующий наемник, или потому, что Маргарита шепталась со мной, прежде чем он появился и увеличил разрыв между нами.