— Осторожность убила нашего отца, — кричу я. — Он проигнорировал большинство своих людей, и они убили его. Прости, но я не хочу пойти по его стопам.
Я разворачиваюсь, сжимаю кулаком жилет Дегре и тащу его по комнате. Мне нужно уйти от этих вонючих туннелей и хмурого взгляда Людовика.
— Я думал, мы договорились, что я буду говорить, — говорит Дегре, когда мы уходим за пределы слышимости.
— Ты был слишком занят, целуя ноги Людовика, чтобы сказать то, что нужно было.
— Вы оба невозможны. Тебе так тяжело проявить к нему немного уважения?
— Да, — говорю я, взбираясь по железным ступеням и вырываясь через люк в кондитерскую.
Дегре закатывает глаза и надевает капюшон, и мы проникаем в шумную толпу на улице Сент-Оноре.
5
МИРАБЕЛЬ
Матушка попросила лекарства. Сотни лекарств, чтобы раздать толпе во время торжественного шествия: Кадмия от язв, Арканум Кораллинум от подагры и водянки, Кирпичное масло от паралича и опухолей, а также десятки мазей и сиропов от головных болей, лихорадки и кашля. Столько настоек, сколько мы с Грисом можем приготовить за неделю.
Я с сомнением смотрю на записку, которую гонец мамы принес в лабораторию.
— Вот видишь, — Грис стоит рядом со мной и читает поверх моего плеча. — Это именно то, что обещала Ла Вуазен. Мы заставили несогласных замолчать и можем возобновить истинное дело Теневого Общества.
Я складываю записку в карман фартука и пытаюсь улыбнуться с надеждой, но голоса мертвых все еще зовут меня из пыли. Осуждают меня.
Грис смотрит на меня, хмурясь.
— Я что-то пропустил? Разве это не хорошо?
— Да. Конечно.
— Так почему ты выглядишь так, будто тебя вот-вот стошнит?
Я отвлекаюсь на кучку семян фенхеля на столе.
— Я рада, что мы возвращаемся к исцелению, но все лекарства мира никогда не вернут мертвых.
Грис кладет руки мне на плечи.
— Иногда наследование уродливо. Но мы можем быть спокойны, зная, что погибшие заслужили свою судьбу, — я начинаю возражать, но он перебивает меня. — Мы пытались быть мягче, но дворяне продолжали подниматься, драться и вынуждать твою мать. Она никогда бы не выбрала яд или магию Лесажа. Она загнана в угол и сделала то, что было лучше для большинства.
Я неохотно киваю.
— Полагаю, ты прав.
— Этот приказ — доказательство. Мы должны ей доверять, Мира. Она не сделала ничего, чтобы заставить нас усомниться.
Я не могу с этим спорить. После убийства Вандома восстаний больше не было. Мама не заказывала дополнительный яд. Даже Лесаж странным образом отсутствовал в моей лаборатории — только попросил еще дозу кровавого зелья.
В моей груди загорается теплый огонек надежды.