.
Франсуаза застенчиво смотрит вниз.
— Спасибо, что исцелила меня. Прости, что я подняла такой шум.
— Не надо извиняться, — я предлагаю ей пожать руку в знак перемирия, но маленькая Анна бросается в атаку. Она опускает меня на пол и забирается мне на колени, прижимаясь к моей груди. Такое ощущение, что меня пнули под живот, только не больно. Это скорее ощущение цветения и жжения. Прилив жара, который выбивает мое сердце и прижимает его к горлу. Медленно и с особой осторожностью я обнимаю Анну за плечи.
— Я рада, что тебе стало лучше, — говорю я, но мой голос становится хриплым. Она сжимает сильнее, и я закрываю глаза, отчаянно пытаясь сохранить это чувство, эту целостность, пока резкий лязг металла не заставляет мои веки распахнуться.
Я отрываюсь от Анны, Мари ругается, и Йоссе вскакивает на ноги.
— Невероятно! — капитан полиции стоит на входе в канализационную камеру, его меч дрожит у его ног.
Все во мне сжимается.
Йоссе не успеет сдержать обещание.
Уже утро. И офицер вернулся, чтобы убить меня.
10
ЙОССЕ
— Может, объяснишь, почему твои сестры обнимают нашу пленницу? — Дегре кипит.
— Ты вовремя пришел, — вмешивается Людовик. — Это возмутительно. Бастард…
— Она исцелила девочек, — вмешиваюсь я, гладя голову Франсуазы, робко улыбаясь Дегре. Надеясь, что этого объяснения ему хватит. Надеясь, что он передумает.
Его лицо искажает гнев, да, но неожиданные эмоции мерцают под поверхностью. Обида блестит в его глазах. Предательство капает с опущенных уголков рта.
Это намного хуже.
Я ослабляю воротник, но не могу дышать. Сердце стучит так сильно, что мадам Бисет, наверное, слышит в кондитерской. Дегре медленно склоняется и поднимает рапиру. Когда он выпрямляется, у него стальное лицо. Он поправляет хватку на рапире и сжимает зубы. У меня меньше десяти секунд, чтобы принять решение, прежде чем Дегре сделает это за меня.
Я бросаю взгляд на Мирабель, и она смотрит в ответ, ее глаза круглые, как блюдца. «Ты обещал», — кричит она, не говоря ни слова.
Губа Франсуазы за ней начинает дрожать. Анна хватает Мирабель за руку. Я знаю, что сделали бы мой отец или его министры: вырвали бы обещанную свободу из ее рук, как куски хлеба, которые они обещали крестьянам. Но не таким я хочу быть. Я из королевской семьи другого рода, и если я хочу, чтобы девочки последовали моему примеру, я должен быть первым. Выступить за что-нибудь.
«Будь сильным, Йоссе».
Я выдыхаю, вытираю липкие ладони о штаны и шагаю к Дегре.
— Мы можем поговорить наедине?
Он хмурится, но позволяет мне обнять его за плечи и увести в туннель. Было бы проще, если бы я позволил ему избавиться от Мирабель. Ее люди убили моего отца — хотя она и заявляла о своей невиновности — и если я ее отпущу, она легко может выдать нас своей матери. Я должен думать о безопасности своих сестер.