Рука с копьем ушла назад до отказа. Единственный глаз смерил расстояние. От бронзового жала ко мне протянулась бледная огнистая нить. Радуга? Изогнулась, уткнулась в землю. Где? На локоть от моих ног.
Копье ушло в полет.
Толпа ахнула. Эхо звучало у меня в ушах, пока копье летело в цель. Оно летело медленно, не торопясь, словно давая мне время отскочить в сторону, увернуться, спастись. Я стоял как вкопанный. Я верил огнистой радуге.
Копье вонзилось там, где и предполагалось.
Толпа выдохнула с облегчением. С ужасом. С разочарованием.
Циклоп по-прежнему смотрел на меня. Веселая ярость во взгляде абанта сменилась невеселой. Похоже, я обманул его ожидания. Обманул самым подлым образом.
— Говорят, ты не знаешь промаха. Это так, Беллерофонт?
Досада в голосе. Он пытался скрыть ее и не мог.
Я молчал.
— Бери копье!
Я молчал.
— Твоя очередь. Метатель-Убийца? Давай, покажи, на что ты способен!
Я отвернулся. Пошел к воротам. Циклоп был умен и горд, он не окликнул меня еще раз. Он всего лишь уставился мне в спину, между лопаток. Взгляд был копьем, оно пронзало меня насквозь.
Ничего, мы привычные.
Караульщики посторонились, пропуская меня. Я шел и слушал тишину. За мной никто не последовал. Мы остались одни: я и радуга.
Харчевня была бедной, но чистой.
— Кормят от пуза, — упредил мои опасения Кимон. — Еда простая, сытная. Не бойся, не отравят. Я, когда в Аргосе, всегда столуюсь здесь.
Он поерзал на лавке:
— Спина болит. Годы мои, годы!
Я вздохнул, сочувствуя. «Это мой дворец, но твои покои, — пришли на ум слова Сфенебеи. — А у меня устала спина…» Я чуть было не зажал уши ладонями.
— Молодой ты, не поймешь. Трудно жить бродяге, поверь моему слову.
— Трудно, — согласился я.
Подошел хозяин. Двигался он без спешки: кроме нас да шумной компании торговцев, больше смахивавших на итакийских пиратов, в харчевне людей не было.
— Вина, — велел Кимон. — Принесешь кислое, убью.
— Прям-таки убьешь? — усомнился хозяин.
— Ославлю на весь свет. Так лучше?
Хозяин промолчал.
— Похлебка из свиных ножек, — продолжил Кимон. — Ячменная каша с вы́жарками. Яиц вареных с десяток. Кашу подай на лепешках. Похлебку в миске. Всё.
Хозяин пожал плечами:
— Не всё.
— Всё. Или ты угощаешь? Тогда неси перепелов.
— Не всё, — повторил хозяин.
И выразительно потер пальцы, собрав их в щепоть.
— Сквалыга, — буркнул Кимон. — Не доверяешь?
— Нет, — подтвердил хозяин.
— Я тебя хоть раз обманывал?
— Да.
— Молчи, убийца. На, держи.
Я собрался было отстегнуть бронзовую фибулу для обмена, но Кимон остановил меня жестом. Полез в котомку, вынул пучок «вертелов» — медных четырехгранных прутков, связанных бечевкой. Отобрал три, подал хозяину: