– Черныш… Точно, точно…Черныш!!!
– Ты, Вершина, врешь как всегда. Да и щенок-то вовсе не твой. Вон он от тебя как шарахается, – говорит отличница Наташа Кожевникова.
– Опять ты суешь свой нос в чужие дела. Смотри схлопочешь, – угрожающе говорит Вершина.
– Ой держите меня. Я прям дрожу от страха!
Звенит звонок. Ребята расходятся по своим местам. Таня держит щенка на руках и не знает, с ним делать. Я вижу, что ей не хочется возвращать щенка грубияну.
Вовка протирает доску и аккуратно укладывает мел. Сегодня он дежурный. Закончив, он вытирает руки об гимнастерку, бежит к двери и выглядывает. Быстро возвращается.
– Идет! – кричит он.
– Идет, по крыше воробей, несет коробочку соплей, – громко декламирует Вершина и выхватывает из рук Тани щенка, подбегает с ним к шкафу в углу класса, где мы сидим с Вовкой, открывает его, кладет щенка на нижнюю полку и закрывает дверцу.
Когда учительница вошла в класс, Вершина уже сидел за своей партой, на "камчатке". Нина Григорьевна обвела взглядом притихший класс, поздоровалась, открыла журнал и стала делать перекличку. В классе по-прежнему стояла тишина. Щенок не подавал признаков жизни.
Мы с Вовкой переглянулись, понимая, что скоро разразится скандал. Не может щенок сидеть тихо весь урок.
– Что-то вы сегодня тихие, ребята, – улыбаясь, сказала Нина Григорьевна.
Она встала из-за стола, подошла к доске, взяла мел чтобы написать тему урока и тут, в полной тишине. дверь шкафа со скрипом приоткрылась, и оттуда вылез Черныш. Шатаясь на слабеньких лапах он прополз под нашими с Вовкой ногами и заковылял по проходу к доске, Уселся у доски и громко с лязгом зубов зевнул.
Нина Григорьевна прижала руку с мелом к груди, с изумлением уставилась на щенка.
– Кто в класс принес щенка? – спросила она.
Черныш повернулся на голос учительницы и жалобно заскулил, потом встал на слабенькие лапки, поджал хвостик и направился опять к шкафу. Весь класс с любопытством наблюдал за ним. Щенок остановился у шкафа, сунул мордочку в щель шкафа, но внутрь не полез, подошел к Вовке, который сидел напротив шкафа и улегся у его ног. Вовка сидел не шелохнувшись.
– Т-а-а- к…все ясно. Петров, это твой щенок, ? – строго спросила учительница.
– Н-е-е… не мой.
– Тогда почему он улегся у твоих ног?
– Не знаю, Нина Григорьевна.
– Ладно. Значит, щенок не твой. Тогда может ты знаешь, кто принес его в класс?
Вовка покосился на Вершину, который улыбаясь смотрел на него, сжимая веснушчатый кулак.
Мне знакома эта ситуация. Никто в классе не сдаст верзилу третьегодника, по причине страха быть избитым. У послевоенного поколения страх предать кого либо существовал на генетическом уровне. В очень редких случаях кому-то случалось сказать правду, не считая это предательством. Обычно – это относилось к лидерам. Вовка же, по натуре был слабак и никогда не проявлял лидерских качеств. Он был хорош в стае. Я же, в теперешнем статусе, чувствовал себя совершенно свободно и не испытывал никаких неловкостей, поэтому считал, что Вовку надо спасать и не отдавать на несправедливый педагогический суд. Надо Вершину вывести на чистую воду, хотя ничего от этого не изменится. Сводят его очередной раз к директору школы, потом соберут педагогический совет, сделают внушение его родителям и простят до следующего случая и такая волокита будет тянутся пока ему не исполнится 15 лет. Так, что бедным ребятам придется терпеть и бояться его еще 2-3 года. К тому времени он испортит весь класс, подомнет под себя физически слабых ребят и будет тянуть весь класс на дно. Поэтому как только повторно прозвучал вопрос Нины Григорьевны: