- У вас ружье? Охотничье?
- Да нет, наган, - рассмеялся, удивленный такой заинтересованностью девчонки, Валерий Федорович. Сережа, покажи-ка...
Сергей сунул руку куда-то за ряд книг и протянул Валерию Федоровичу завернутый в тряпку наган.
Заряжен? Взять поглядеть можно?
Смотрите-ка, не дамский какой интерес. Можно.
Заполучив игрушку, Тоня вновь развеселилась, защебетала, завертелась по комнате, закружилась перед зеркалом.
"Отвлекитесь, растеряйтесь, забудьте", - нервы ее были натянуты, "провороньте меня, милые, прохлопайте", - заговаривала, колдовала про себя Тоня, а вслух все твердила о приглашении к отцу, о поездках на охоту, о радости мамы, о будущей дружбе. "Надо-надо-надо во что бы то ни стало унести оружие с собой; проскочить, вытащить. Провороньте меня!" - орало все в Тоне. Она в секунду, взглянув внимательно на Валерия Федоровича, поняла, что просить его о главном не станет - не тот человек. Слишком спокойны у него круглые серые глаза, значительно лицо. Нос крупный, прямой, брови -красивыми дугами и руки - большие, чистые, мягкие. Нет-нет, ну его! А вот как быть? Там ждет он, любимый мучитель, ждет с победой, он в ней уверен. Не зря же! Ладно. Пока о вазочках, о фотографиях. Но так хочется просто сбежать... ("Почему Игорь был так уверен, что я влюблена в Сашку? Кажется, настолько не была. Хотя..." - Ирина сама себя угомонила, приложив палец к губам.)
- Валерий Федорович! Ваш сын кое о чем поручил мне спросить вас, можно?
Мякшев-старший кивнул благосклонно.
- Он просил узнать, нельзя ли взять из дома несколько семейных фотографий, бабушкину, в частности и что-нибудь из безделушек - вазу синюю или балерину фарфоровую. Я, право, неловко себя чувствую, но, - Тоня опять держала Валерия Федоровича под руку, улыбалась ему, наган засунула за вырез платьица, как бы в шутку, рукоятка наружу, - Что вы обо мне подумаете, такие просьбы передавать... - Засмущалась Тоня, зарделась. Тут Мякшев опять плечами пожал:
- Что тут сложного? Конечно, - И отстранившись от Тони, отправился отбирать нужное.
Тут Тоня наган поглубже сунула - теперь все, теперь бежать, Сергей как раз курил в ванной - лишних глаз, лишних ушей - бежать, бежать. "Ну, отвлекитесь, не спросите меня, милые, об игрушке вашей, забудьте. Ну, пожалуйста!" - почти истерика в Тоне "Никогда, никогда, никогда не увижу больше этих людей - этого Валерия Федоровича, этого Сергея (симпатичный парень!), а Мякшевы - они сами, сами разберутся!"
Так силен был переживаемый Тоней страх, что перед ним померкла, отступила всепоглощающая преданность Мякшеву-младшему. (Ирина все же еще раз отложила текст. "Интересная героиня. Но насколько это была тогда я? Ладно, что же дальше?")