Ни болезни, ни возбудителя так и не нашлось. Люди просто спокойно умирали, достойно отходя в мир иной. И создавалось впечатление, что кто-то большой и могущественный забирает людей самым простым и добрым способом.
Потому что живыми на небо берут только праведников.
В короткое время вымерло восемь десятых людей. Если наложить статистику, чтобы выяснить, какой особенностью обладали выжившие – ничего не получилось бы. Просто не умер человек и всё.
Вслед за смертями пришло уныние. Никогда ещё людям не демонстрировалась их беспомощность перед лицом обстоятельств. Исторический цикл должен был дать взрыв пассионарности – эдакий период малых и больших бунтов, срывания устоев, возникновения новых народностей и новых целей. И религиозных течений.
Где-то это было, но всегда где-то в стороне от конкретно каждого человека. Наверно, просто слухи. Или привычное людям преувеличение.
Вездесущие секты притихли – никакая доктрина не предусматривала столь гуманный конец. И ещё ни перед каким пастырем так явно не вставал принцип «ты будешь следующим». И никто не мог чувствовать себя в безопасности, неся слово Божье.
Людей, чтобы поддерживать всю машину всемирных деловых отношений, перестало хватать. Они слишком быстро умирали, чтобы она успела эволюционировать. Многие экономические взаимоотношения потеряли смысл – оставшаяся часть ещё долго могла пировать на том, что изготовлялось с запасом для целого.
Топливный кризис отодвинулся в заоблачные дали сотен лет. Экологические проблемы деться никуда не могли, но ухудшаться стремительно перестали. Личные связи порвались, пробки рассосались, торопиться вновь стало некуда.
Но для людей, которым вечно кто-то мешает, досталось слишком места под солнцем. Больше, чем рисковали переварить.
Наверно, это было время, когда волевым порывом можно было изменить жизнь к лучшему, направить человечество к звёздам или просто научить не кидать мусор мимо урны. Наверно. Но лет через несколько. Может, даже несколько десятилетий, когда сменится поколение, открытие станет данностью, и не будет давить на сознание.
А пока… пока много людей, сорванные со своих мест, не спешили вновь вкапывать свои обожженные корни где-то. Не все верили, что эпидемия кончилась.
Интернету, после того как доказалось, что он был контролируем, верить перестали. Любая другая связь, дающая возможность понять, что общаешься с живым человеком, утратила смысл – ведь с восьмидесятипроцентной вероятностью завтра его могло уже не быть.
Непросто общаться с будущим мертвецом.
Единственное, чему оставалось верить – собственные ощущения. Те, кто не верили и в них – стали первыми жертвами новой фобии.